Я долго и старательно работаю со штангой и думаю о Соджорнер. Я поднимаю штангу, пока у меня не кончаются силы. Только в районе восьми, почти падая от усталости, я достаю из кармана телефон. И вижу миллион все более отчаянных сообщений от Салли и множество пропущенных звонков. Роза пропала.
Глава одиннадцатая
На душ нет времени. Я запихиваю бинты и перчатки в шкафчик, выбегаю из спортзала и машу заполонившим всю улицу желтым такси.
«Где Дэвид? Почему он разрешил мне остаться в спортзале?» – «Дэвид потерял телефон». Охренеть! Значит, то сообщение прислала Роза, не Дэвид. Сообщение от Дэвида, точнее от Розы, пришло в 17:15. Три часа назад. Ее что, нет уже три часа? «Есть идеи, где она может быть?» – пишет Салли. Будь мы в Сиднее, я знал бы с десяток мест, куда она могла пойти, позвонил бы куче народу. «Вы проверяли, она не у Макбранайтов?» – «Нет». Это единственное место, которое приходит мне в голову. Мы здесь больше никого не знаем.
Такси едва едет. Я бросаю остатки наличных – пять долларов – водителю и вываливаюсь на улицу. Остаток пути до дома я бегу, мысленно благодаря Нью-Йорк за четкую нумерацию домов и улиц: тут так легко ориентироваться. В холле нашего дома я первым делом спрашиваю консьержа, не видел ли он Розу.
– Я уже сказал твоим родителям. Я ее не видел. Извини, парень. Позвоню, если увижу.
Лифт стоит на нашем этаже. Я не могу ждать, взбегаю по лестнице. Дэвид распахивает дверь, едва я вставляю ключ в замок. Я чуть не падаю, пытаясь вытащить его обратно. Дэвид смотрит на меня и бросает:
– Это ты.
Он надеялся увидеть Розу.
– Простите. Не надо было оставлять ее с Джеффом. Я надеялся, что математика…
Салли протягивает мне телефон Дэвида.
– Он был в вазе с фруктами.
Я читаю сообщения, которые Роза отправила Джеффу: «Мы уже едем. Большое вам спасибо. Деньги за занятия переведем завтра утром», «Мы почти на месте. Вы можете идти. Большое спасибо за то, что вы подольше позанимались с Розой». «Вы уверены, что ее можно оставить одну?» – написал в ответ Джефф. «Конечно. Возможно, мы увидимся в холле».
– Невероятно, – говорю я.
– Если бы ты был дома, Че, – говорит Дэвид, – ничего бы не случилось.
– Так это я виноват? Если бы вы были дома, ничего бы не случилось! Вы знали, что у меня занятие. Вы знаете, как много для меня значат тренировки.
Я чувствую, как внутри меня все клокочет. Я хочу заорать, что я их семнадцатилетний сын, а не один из Розиных родителей. Хотя на деле я играю именно такую роль – пусть даже Салли и Дэвид никогда этого не признают. Они не впервые оставляют меня присматривать за ней, и я пропускаю тренировку или встречу с друзьями. Но я впервые их не послушался. Надо было сказать им: «Ничего не хочу слышать. Меня не волнует, насколько важная у вас встреча, я ухожу прямо сейчас, так что возвращайтесь поскорее и сами приглядывайте за Розой».
– Не время ругаться, – говорит Салли, словно это я первый начал. – Когда мы звонили в полицию? – Она смотрит в свой телефон. – Полчаса назад. Может, снова позвонить?
– Розины вещи на месте? – спрашиваю я.
– Нет рюкзака, плаща и резиновых сапог. А телефон дома.
Без телефона мы не сможем ее отследить. Уже половина девятого. На улице темно.
– Вряд ли у нее есть деньги. Хотя, возможно, у меня пропала двадцатка.
Салли впервые на моей памяти признала, что Роза крадет деньги.
– Во сколько закрывается зоопарк? – Когда Роза пропала в последний раз, в Бангкоке, она пошла в зоопарк Дусит. Она хотела посмотреть на белого бенгальского тигра, а родоки ей не разрешали. Но тогда она совершила ошибку – взяла с собой телефон.
– Уже давно закрылся.
– Я ее поищу, – решаю я и иду к двери прежде, чем Салли с Дэвидом успевают что‐то ответить. Я хватаю висящую у двери куртку и натягиваю поверх толстовки.
– Я с тобой, – говорит Дэвид.
– Нет, – протестует Салли. – Не отключай телефон! – кричит она мне вслед.
После тренировки одежда насквозь мокрая от пота. Мне холодно, даже куртка не спасает. Надо было принять душ и переодеться, но я должен найти Розу. У меня внутри все обрывается, когда я думаю о том, что могло случиться. Не знаю, о чем я беспокоюсь больше – о том, что с Розой что‐то произошло, или о том, что она могла что‐то натворить. Естественно, и о том и о другом.
Роза совершенно ничего не боится – кроме того, что ее заберут доктора, что ее будут держать взаперти. Она не боится злых собак, высоты, странных людей. Но если она столкнется с кем‐то еще более жутким, чем она сама, будет уже не важно, на что она способна. Ей десять лет, и она бесстрашна. Может, она захочет сесть в машину к незнакомцу? Может, согласится поужинать в незнакомом ей доме?