– Ты давно боксируешь, Че? – спрашивает Джин. У него от природы зычный голос.
– С пяти лет, хотя изначально предполагалось, что он только освоит самозащиту, – говорит Дэвид. – Потом он быстро переключился на кикбоксинг, потом на бокс. А ты, Соджорнер?
Ему приходится повторить вопрос, потому что Соджорнер его не слышит.
– Моя тетя Сьюзен, – почти кричит она в ответ, – работает тренером в Джерси. Я училась боксировать вместе с кузенами. Но из всех нас только я по‐настоящему увлеклась боксом.
– А я научился у отца, – говорит Джин. – Повезло нам!
Соджорнер кивает.
– Главное, чему я научился благодаря боксу, – что защита важнее всего, – ухмыляется Джин. – А еще – что нужно есть вовремя. Бог мой, я был вечно голоден, когда боксировал.
– Да, – говорю я, кивая Джину, и он кивает мне в ответ. Я кладу себе солений и блинчиков из общего блюда.
Все едят. Лейлани болтает с Соджорнер. Роза и Сеймон хихикают. Как я ни стараюсь, не могу расслышать ни слова из того, что они говорят. Майя смотрит на меня, и я улыбаюсь ей, потом киваю в сторону Розы и закатываю глаза. Майя улыбается в ответ.
Взрослые говорят о делах. Я под столом пишу Джейсону: «Ну все, понеслось. Родоки знают про спарринги. Они не рады». Как только блюдо пустеет, нам приносят новое. Я счастлив, что могу просто есть, не поднимая головы от стола. Салли и Дэвид не говорят мне ни слова. Я смотрю на Розу. Я практически уверен в том, что это ее идея. Наверняка это она предложила им зайти за мной в зал. С каких пор мои родители не пишут мне заранее о своих планах?
Соджорнер смеется вместе с девчонками. Она сумела вовлечь в разговор Майю. Лейлани склонилась над своим телефоном. Я ем и радуюсь, что мне ни с кем не нужно говорить.
– Лейлани, – гремит Джин, – за столом никаких телефонов.
Лейлани даже не поднимает головы. Вряд ли она его не слышит.
– Никаких телефонов за столом, Лей, – еще громче повторяет Джин.
На этот раз она уже не может притвориться, что не слышит.
– У меня сроки, пап. Надо опубликовать до полуночи.
– До полуночи? В ночь с пятницы на субботу? Самое мертвое время для пресс-релиза.
– Ладно. – Лейлани кладет телефон на колени.
– Мы будем дома задолго до полуночи, – говорит Джин. – Если у тебя и правда сроки.
В ресторане становится тише. Шумная компания, сидевшая рядом с нами, ушла, их большой стол растаскивают на несколько маленьких. Роза громко спрашивает у Соджорнер:
– Че твой парень?
Соджорнер смеется:
– Нет, мы друзья по спортзалу.
Лейлани приподнимает бровь. Надо бы сказать что‐нибудь смешное, чтобы снять напряжение. Но я ничего не могу придумать.
– Понятно, – говорит Роза, вложив в свой тон все разочарование мира. – У Че никогда не было девушки. Мне кажется, вы так подходите друг другу.
– Эм-м, спасибо, – говорит Соджорнер. И бросает на меня взгляд, полный, как я надеюсь, сочувствия, а не жалости. Ее чувства не так легко разгадать, как чувства Лейлани.
– Что, правда? – спрашивает Джин. – Ты же такой симпатичный парень.
Лизимайя толкает его в бок. Салли спрашивает у Джина о потенциальном инвесторе, которого позвали на новоселье. Я перестаю их слушать и берусь за свинину, которую только что поставили на стол.
– Что ты думаешь, Че? – спрашивает Салли.
Я поднимаю голову:
– О чем?
– Мы пригласили твою подругу, Сид, и ее лучшую подругу – как ее зовут, Сид?
– Джейми.
– Мы пригласили их на новоселье. А еще пригласили друзей Лейлани, с которыми ты гулял прошлой ночью. Не напомнишь, как их зовут?
– Вероника и Олли, – с ухмылкой отвечает Лейлани.
– Великолепно, – говорю я.
Салли, Дэвид и Роза идут по Клинтон-стрит впереди меня. Роза без умолку говорит про Сеймон: «А можно она тоже поедет в танцевальный лагерь?» Я много раз слышу «А можно» и «Давайте». Никто из них ко мне не обращается и уж тем более не читает нотаций по поводу спарринга. Полагаю, этим мы займемся дома. Здесь куда тише, чем на Второй авеню. Двери многих магазинов наглухо закрыты рулонными воротами и заперты на висячие замки. Почти на всех дверях куча тегов, кое‐где попадаются и рисунки. Не будь здесь баров и ресторанов, улица была бы совершенно пустынной.
Я достаю телефон. Вижу сообщения от Лейлани, которой хочется узнать, почему мои родители были такие мрачные. Конечно, она не может промолчать и по другому поводу: «Не было девушки? Никогда? Значит, у нас в компании теперь полный набор. Нам уже сто лет нужен девственник». Я быстро набираю ответ: «Иди в жопу. И потом, то, что у меня не было девушки, не делает меня девственником». – «Ты девственник?» – «Подожди. Ты приняла меня в вашу компанию? Я теперь с вами? Я польщен. Мне дадут корону? Может, речь произнести?»