Я краснею еще сильнее. Это я должен был всех представить.
– Это мои мамы, – говорит Соджорнер. – Диандра и Элизабета Дэвис. Это Че…
– А, – говорит Элизабета, – ты занимаешься вместе с Сид. Мальчик из Австралии. Она рассказывала нам о тебе.
Лицо у меня просто горит.
– Очень рад познакомиться с вами, – говорю я, пожимая руку Элизабете. – Это мои родители, Салли Тейлор и Дэвид Клейн, и моя сестра Роза.
– Ну просто ангел! – По голосу Диандры непонятно, хорошо это или плохо. – У тебя от природы такие кудри?
Роза кивает. Она притворяется, что смутилась. Ума не приложу зачем, ведь она только что громко напомнила всем о моих прыщах. Все жмут друг другу руки. Роза подходит к Соджорнер и что‐то ей шепчет.
– Мы возвращаемся из церкви, – говорит Диандра. – Она на Второй авеню. Че недавно приходил к нам на вечернюю службу. Вы уже нашли церковь себе по душе? Я знаю, вы только переехали. Не хотите присоединиться к нам? Мы открыты для любой веры.
Элизабета тихо шепчет что‐то вроде:
– Не начинай, Ди.
– Мы не ходим в церковь, – говорит Дэвид. – Мы не христиане.
– Ясно, – продолжает Диандра, – тогда какой же вы веры? К нам на службу приходят не только христиане, но и иудеи, мусульмане, буддисты.
– Мы светские гуманисты, – отвечает Салли.
– Хм, – говорит Диандра. – Это звучит куда лучше, чем «атеисты».
– Мама, – говорит Соджорнер.
Не могу представить себе ничего хуже этой встречи. Я смотрю на Розу и жду, что она вот-вот скажет что‐нибудь вроде «Бог умер» или «В Бога верят только идиоты», хотя ни Салли, ни Дэвид никогда ничего подобного не говорили. Вместо этого она снова что‐то шепчет на ухо Соджорнер.
– Все мы ищем свой путь во тьме, – говорит Диандра. – К свету приходит столько же верующих, сколько и атеистов. Просто вторые об этом не знают.
Салли ничего не отвечает.
– Как вы относитесь к тому, что ваш мальчик боксирует? – спрашивает Диандра.
– Мама! Я же говорила тебе, как родители Че к этому относятся!
– Я потому и спрашиваю. Я хочу, чтобы они знали: не только они недовольны. Бокс – не обычный спорт. Это не то же самое, что бег или баскетбол.
– Да, мама, ведь баскетбол совершенно безопасен и в нем нет места жестокости.
– Дерзишь, Сид?
– Я просто с тобой не соглашаюсь.
Диандра качает головой:
– Ты именно что дерзишь. А теперь дай мне договорить. – Она тянется к Салли, берет ее руку и сжимает в своих ладонях. – Мы не были уверены, что Сид стоит заниматься боксом. Насилие – это неправильно. От того, что она дерется на ринге, а рядом стоит судья или тренер, оно не становится правильнее.
Салли кивает.
– Но моей дочери нравится бокс. Он делает ее крепкой и сильной. Так что у нас не хватает духу запретить ей боксировать. Говорят, она прекрасно справляется.
– Соджорнер – отличный боксер, – выпаливаю я. – Ну то есть Сид. – Я поворачиваюсь к ней. – Ты потрясающая. – Господи. У меня снова краснеют щеки. И шея.
– Ее тренер тоже так считает, Че. Но это драка. Да, я горжусь Сид и желаю ей счастья, но ничего не могу с собой поделать: мне бы хотелось, чтобы это был не бокс. Что угодно, только не бокс.
– Да, – говорит Дэвид. – Это так жестоко выглядит. Вчера мы видели Че на ринге. Ужасное зрелище.
Он словно повторяет слова Салли. Мне страшно хочется напомнить ему, как он лицемерен. Когда ему было семнадцать, его выгнали из школы за то, что он сломал челюсть другому ученику. Как сильно нужно бить, чтобы сломать челюсть? Я никогда никому ничего не ломал.
– Вот именно, – поддакивает Салли. – Че пообещал нам, что не будет драться, пока не перестанет расти. Вчера мы узнали, что он нам врал.
Диандра кивает и сочувственно смотрит на родоков. Я бы тысячу раз умер, лишь бы Бог – тот самый, в которого я не верю, – не дал Соджорнер услышать, как меня унижают. Я отчаянно надеюсь, что ее отвлек липкий шепоток Розы.
Но нет, она поворачивает голову в нашу сторону.
– В спарринге нет ничего дурного, – говорит она.
– Соджорнер, – говорит Диандра. – Это не твое дело. Решать Че и его родителям.
– Нет, это мое дело, мама. Родители Че не понимают, чего требовали. – Она поворачивается к Салли и Дэвиду и, словно извиняясь, говорит: – Че зашел в тупик. У него талант, который ему не на что было направить. Спарринг не опасен. Мы надеваем шлемы. Ездить на машине и то опаснее!
– Соджорнер Ида Дэвис!
Соджорнер мотает головой, но ничего больше не говорит. Салли пристально смотрит на нее.
– Я вижу, как страстно ты любишь бокс, – говорит Дэвид, – но мы обязаны защищать сына.
– Я прошу прощения за свою дочь, – вмешивается Диандра. – У нее твердое мнение по очень многим вопросам.