– Черт!
Я едва не падаю и лишь через пару неловких шагов восстанавливаю равновесие. Соджорнер оборачивается ко мне:
– Все нормально?
Я киваю, подстраиваясь под ее ритм.
– Дорожка скоро закончится.
– Правда? – Я краснею, потому что думал только о ее губах. Я знаю, что она об этом не догадывается. Я весь в поту. На улице темно. Огни Манхэттена имеют странный оранжевый оттенок.
– Можем развернуться. Добежим до самого конца на юге и повернем на Гудзон.
– Давай, – соглашаюсь я.
Мы разворачиваемся.
– Я еще не готова к встрече с мамами.
– Я еще не готов видеть родоков.
– Ты их так называешь? Это что, австралийское словечко?
– Не-а. Наше с Розой словечко.
– Вы с ней близки?
– Наверное. – Я не хочу говорить о Розе. – У тебя есть братья или сестры?
– Нет. Только миллион кузин и кузенов.
– У меня тоже. Не миллион, но порядочно.
Мы бежим дальше. Наши стопы одновременно отталкиваются от земли. Вскоре мы вновь выбегаем к Ист-Ривер.
– Вместе бегать гораздо веселее. Не люблю бегать.
Соджорнер смеется:
– Я тоже. Но Дайдо заставляет. Хорошая кардионагрузка. Помогает выдержать на ринге больше трех раундов.
– Ясно. Но бог мой, как же это скучно.
– Если ты намерен перестать, может, сначала попробуешь не богохульствовать при мне?
– О черт. Прости.
Она смеется.
– Давай проверим, сколько ты можешь не ругаться. – Она смотрит на часы.
– Засекаешь время?
– Ага.
– Пари?
– Ого. Мало того что австралийцы сквернословят, они еще и азартные? Неудивительно, что ты не христианин.
– В Библии ничего не сказано про пари и азартные игры.
– Откуда ты знаешь?
– Я читал Библию. То, что я не верю в Бога, еще не значит, что я ее не читал. Я и Коран читал.
– Ну и ну.
– Мне нравится узнавать новое.
– Библия осуждает любовь к деньгам. Азарт связан с любовью к деньгам. Так что она опосредованно осуждает пари и азартные игры.
– Но ведь азартные игры изобрели не вчера. Они вполне могли попасть в список запретов. Получается, их не считали чем‐то ужасным.
– Может быть. Но они разрушают жизни.
– Я не предлагал пари на деньги.
Она взвинчивает темп. Я не отстаю, но мне уже нелегко.
– Пытаешься оторваться?
Она бежит еще быстрее. Я ускоряюсь и обгоняю ее. Мы продолжаем обгонять друг друга, пока не оказываемся по другую сторону острова, у Гудзона. В его темной воде отражается куда больше огней, чем в Ист-Ривер. У меня горят ноги, легкие едва справляются с нагрузкой, но я лучше умру, чем остановлюсь первым.
На дорожке куда больше людей. Бегунов мало, в основном гуляющие. В воду уходят длинные причалы, на них сидят люди. Мне больше понравилось у Ист-Ривер, там темнее и спокойнее. Мне тяжело дышать. Уверен, и ей тоже. Я ничего не слышу из‐за своего прерывистого дыхания. Я не знаю, как далеко на север уходит дорожка. Я бегу в темпе Соджорнер. Она не ускорялась уже пару причалов. Кажется, она сбавляет темп. Я так не бегал лет сто.
– Сид! Сид!
Соджорнер не сбавляет шаг. Нас догоняет красивый темнокожий парень.
– Сид! – снова окликает он и касается ее плеча.
Соджорнер останавливается. Я тоже останавливаюсь, наклоняюсь вперед, упираю руки в бедра, пытаюсь отдышаться.
– У тебя скоро бой или что? Поздновато для бега. Что за белый парень?
Соджорнер тоже пытается отдышаться. Она поднимает руку, словно просит дать ей минутку. Я достаю из рюкзака фляжку с водой, делаю большой глоток, передаю ее Соджорнер. Выпрямляюсь, протягиваю парню кулак:
– Я Че.
Он бегло касается моего кулака. И хмурится. Это не делает его менее симпатичным. Или менее высоким. Кожа у него на лице совершенно чистая.
– Это… – начинает Соджорнер, возвращая мне фляжку.
– Мы…
Мы замолкаем и смотрим друг на друга. Мне смешно, но я сдерживаюсь, потому что понятия не имею, кто этот парень.
– Че – мой друг, – говорит Соджорнер. – Это Дэниел, мой бывший.
«Ого», – думаю я.
– Рад познакомиться, Дэниел.
– Аналогично, – говорит он, и его слова звучат не искреннее моих. Он оглядывается назад. – Меня там друзья ждут. Просто хотел узнать, как ты.
– Я отлично.
– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он. – Потная, но все равно.
– Пот – это хорошо. Ты тоже выглядишь неплохо.