Та поджала и без того тонкие губы, нахмурилась и повернулась к ближайшей от нее ученице.
– Энн, дайте сюда чашку.
– Какую чашку? – спросила девочка.
– Ту, из которой пил мистер Броклхерст! – фыркнула преподавательница. – Естественно.
– Они все одинаковые! – Энн прижала кулачки ко рту.
Александр терпеть не мог, когда его «клиенты» упрямились. В таких случаях приходилось припугнуть их. Без искомого предмета посуды было не обойтись.
– Мисс Скетчерд. Чашку. Немедленно.
Она покраснела и, выдержав общие вопросительные взгляды всех присутствовавших, скрылась в глубине одного из коридоров.
– Зачем вам понадобилась чашка? – спросило привидение мистера Броклхерста.
Александр не удостоил его ответом. Вместо этого он взглянул на мисс Эйр. Визионер, типичнейший визионер! И что особенно странно, ду́хи, окружавшие ее, явно относились к ней с обожанием. Одна из мертвых девочек щебетала о том, как ей нравятся волосы Джейн, другая вслух интересовалась, как та ухаживает за своей кожей.
И при всем этом она не желает служить в Обществе?
– Смотрите, – шепнула одна из живых школьниц. – Он по ней уже томится.
– Ах, как бы мне хотелось, чтоб у них все сложилось! – отозвалась ее соседка.
Внезапно Джейн извинилась и поспешила к выходу, пробираясь сквозь толпу (но при этом сквозь привидений не проходя – заметил Александр).
Мисс Бронте схватила ее за локоть.
– С тобой все в порядке?
Мисс Эйр покачала головой.
– Я неважно себя чувствую.
Не успела она покинуть гостиную, как вернулась мисс Скетчерд с тележкой, полной чайной утвари.
– Вы, очевидно, меня не поняли, – заметил Александр. – Я просил только одну.
Учительница с грохотом прокатила тележку сквозь толпу и оставила ее у стены. Чашек на ней стояло штук тридцать – все колотые, щербатые и потертые. Краска тут и там стерлась с керамических поверхностей.
– Да, я поняла. – Мисс Скетчерд приблизилась к Александру, заняв собой добрую половину мистера Броклхерста. Призрак вздрогнул и отскочил. Все девочки при этом охнули и принялись потирать оголенные части рук, словно их внезапно прошиб озноб. – Однако та чашка была вымыта и помещена вместе с остальными. – Мисс Скетчерд покачала головой. – Я и представить себе не могла, что вы станете о ней спрашивать. Как мне теперь узнать, из какой пил он?
– Вы хотите сказать, что просто вымыли и убрали предмет, в котором содержался яд?!
– Да, вымыли и убрали, – пожала плечами мисс Скетчерд.
– Что ж, очень хорошо, – Александр подошел к тележке и принялся созерцать ее с таким видом, будто созерцание само по себе могло открыть ему тайну отравленной чашки.
– Я старалась подобрать такую, где поменьше сколов, чтобы подать чай мистеру Броклхерсту, – подала голос мисс Темпл.
Эта информация несколько сузила круг поисков. Александр отобрал из общего количество пять чашек с наименьшим количеством сколов и предъявил их мистеру Броклхерсту.
– Узнаете какую-нибудь из них?
– Да они все одинаковые! – Дух Броклхерста грохнул кулаком по тележке, от чего несколько чашек зазвенело, а одна упала на пол и разбилась. Девочки завизжали.
Нет, так не пойдет. Александу необходимо было призвать призрака к порядку, пока он не натворил чего похуже. Обычно живые люди не улавливают результатов деятельности духов – ну, то есть если эти люди не визионеры, конечно. Однако когда духи приходят в тревожное состояние, границы между мирами смещаются.
– А зачем вам нужно установить, из какой именно чашки он пил? – спросила одна из покойных учениц.
– Нужно, и все. – Александр схватил с тележки одну из чашек, в которых предположительно мог содержаться яд, и постучал ею по лбу Броклхерста.
Керамическая оболочка легко проникла сквозь бесплотную субстанцию.
Все вокруг завороженно глядели на это зрелище. Живые явно начинали терять веру в способность Александра управляться с привидениями. Призраки учениц хмурились и шептались о том, что невежливо вот так вот вставлять разные предметы в привидений. А сам мистер Броклхерст немало смутился.
– Что вы делаете? Прекратите.
Но Александр не прекратил, а проделал ровно то же самое уже другой чашкой. Снова – никакого результата.
– Мне придется просить вас всех покинуть помещение, – обратился уполномоченный Общества к живым школьницам и учительницам. Сцена ожидалась не из приятных.
– Понять не могу, что происходит, – произнесла одна из девочек.
– Никто ничего не понимает, – отозвалась мисс Темпл, подталкивая ее локтем к двери. – Но, думаю, нам лучше уйти.