Аккуратно взял на руки жену и повёл в душ. Развязал халат, отбросил его в сторону и поставил притихшую девушку под струю тёплой воды. Как есть, в одежде я встал рядом с ней. Мои вещи полностью промокли, но мне было плевать. Главное сейчас забота о ней. Я выдавил на руку немного шампуня и решил начать с её длинных волос.
Чистую и раскрасневшуюся от воды девушку я завернул в большое махровое полотенце.
– Я сейчас, – произнёс я, собираясь взять из спортивной сумки, что уже должна была быть в номере, свою сменную одежду.
Она кивнула.
Я ушёл. Быстро скинул с себя мокрую одежду, надел рубашку и штаны, и, взяв с собой белую футболку, вернулся к жене. Надел на неё вещь, которая длинной доходила до середины бедра, после чего, за руку провёл в спальню.
Лейла села на край кровати и заговорила первой:
– Спасибо. Мне легче.
Она прятала от меня свой взгляд. Я не мог на это смотреть. С тяжёлым вздохом отвернулся и вышел в гостиную, куда мне должны были доставить ещё кое-что очень важное. Взял приготовленный стакан воды, противозачаточные таблетки и вернулся в комнату. Лейла сидела все в той же позе.
– Амир, Ильяс и Рания в порядке? Они не пострадали? – тихим, едва слышным, голосом спросила она.
– С ними все нормально. Не переживай, скоро вы увидитесь. Сыну было плохо без тебя.
Лейла грустно улыбнулся и я не стал больше ждать. Протянул ей воду и лекарства.
– Выпей это.
Послушано взяла и без лишних вопросов сделала как я сказал. Но спокойнее от этого не стало. Врачу показаться мы должны как можно скорее.
– Ты не пойдёшь в душ? – спросила супруга.
– Да. Скоро вернуть. Я оставлю дверь открытой на случай, если вдруг тебе станет плохо заходи или просто крикни. Я тут же приду.
– Хорошо.
Бледное личико сново изобразило слабую улыбку. Я не стал ждать и вышел. Спустя считанные минуты я вернулся в спальню. Лейла лежала на постели, свернувшись калачиком и тихо посапывала.
Что ж. Оно и к лучшему.
Приблизился к кровати и, оставаясь в штанах, лёг рядом с ней. Я притянул девушку к своей груди, и накрыв нас одеялом, под мерный стук её сердца, уснул.
ГЛАВА 19
Наутро курьером доставили одежду для Лейлы. Мы приехали в Барселону и первым делом направились в клинику. Жену осмотрели гинеколог и психолог. Первый уверял меня, что девушка здорова и никаких внутренних травм не имеет, а вот со вторым были проблемы. На фоне шока от случившихся обстоятельств девушка эмоционально замкнулась в себе. У неё могла начаться затяжная депрессия, срывы и агрессия. Посоветовали жену не оставлять надолго в одиночестве и не лезть в душу. Она говорила ещё много чего, но полезного в словах врача было мало. Оставлять жену в клинике для реабилитации я категорически отказался.
Забрал притихшую Лейлу и поехал домой. В машине я поделился с ней своими планами:
– Я хочу, чтобы мы все вернулись в Россию. Как ты на это смотришь?
– Это не будет угрожать Ильясу? – в свою очередь поинтересовалась девушка, глядя в окно.
– Нет. И никому из нас не будет, Лейла. Вы в безопасности.
Я протянул к девушке руку и накрыл её ладонь.
«Я не позволю тебе отгородиться от меня, маленькая» – мысленно пообещал я.
Оказавшись дома, на Лейлу тут же бросилась с объятиями Марта.
– Где Ильяс? – спросил я женщину.
– В детской с Ранией.
Взяв за руку жену я направился к ребёнку. Дверь в комнату была приоткрыта и до нас донёсся голос Рании, она читала сказку племяннику. Мы тихо вошли, но не остались незамеченными. Ильяс сидел так, что сразу нас заметил. Встал с подушек, раскиданных по всему ковру, и подбежал к нам с криками «мама и папа».
Сын бросился в объятия матери, крепко обнял её за шею и расплакался.
– Не плачь, малыш, я рядом, – шептала девушка, сдерживая слезы и покрывая поцелуями его лицо.
– Лейла? – прозвучал тонкий голос сестры, которая тоже поспешила обнять Лейлу.
Дома обстановка была и радостной и грустной одновременно. Никто не задавал лишних вопросов. И, казалось, все шло своим чередом. Все налаживалось, только Лейла уже не была той, что прежде, веселой и общительной. Искренняя улыбка появлялась на лице только когда она смотрела на сына, а общалась с нами лишь по необходимости, на вопросы отвечала односложно, и беседы за столом не поддерживала.
Ночами она снова оставалась спать в детской. Я не знал, как правильно поступить, чтобы сильнее не травмировать её шаткое состояние.
Я беспокоился о ней. Звонил врачу, объяснял ситуацию, на что мне настойчиво рекомендовали не нарушать её личное пространство и на некоторое время оставить все как есть.
Понял. Внял. С тяжёлым сердцем поступал по совету врача. Лежал в холодной постели и прислушивался к звукам за соседней дверью. В такие секунды мои нервы были как оголенный провод, а тело, как струна напряжена. Я прислушивался к каждому шороху, и однажды, услышав её тихий плачь, сорвался с места. Я мгновенно оказался перед дверью, взялся было за ручку, чтобы войти, но вовремя остановился. Слова врача снова всплыли в моем сознание.
«Оставить на некоторое время, не нарушать личного пространства»
Мне пришлось приложить титанические усилия, чтобы не вломиться в комнату. Стоял, сжимая до хруста кулаки, выравнивал дыхание. Выходило плохо. Уже и скулы свело от напряжения. Понял, нужно проваливать прямо сейчас. Отошёл от злосчастной двери и вообще вышел из спальни. Отправился в свой личный маленький спорт-зал на втором этаже и выпустил свой гнев. Избавившись от майки, я стал методично наносить удары по груше.
«Нужно подождать, Амир» – с каждым ударом повторял я себе вновь и вновь.