В 1935 году в статье к двадцатилетнему юбилею Камерного театра А. Я. Таиров напишет: «У колыбели Камерного театра не ворожили добрые феи. Наоборот, все театральные ворожеи пророчили нам быструю гибель и смерть»36. Театральные ворожеи явно промахнулись на три с половиной десятилетия, но в конце 1940‐х годов добрые феи уже точно не снисходили до детища Таирова и Коонен. Записи А. Г. Коонен в сохранившихся дневниковых тетрадях этих лет выдают ее изнурение и опустошенность. Самый тяжелый и страшный период, впрочем, в дневниках отсутствует. 27 мая 1949 года вышло постановление Комитета по делам искусств об отстранении от работы в Камерном театре А. Я. Таирова, 29 мая был сыгран последний спектакль – «Адриенна Лекуврёр»37, Таиров и Коонен приказом были переведены в Театр имени Евг. Вахтангова, порога которого они не переступили. Камерный театр перестал существовать. 25 сентября 1950 года так и не сумевший прийти в себя Таиров умер.
Книгу дневников завершают лаконичные и душераздирающие слова об умирающем Таирове, больницах, врачах, смерти, похоронах, последним идет, возможно, самое трагическое замечание Коонен, фраза-выкрик, вписанная, скорее всего, позже: «Никто из врачей ничего не понял!!!» Она сразу обо всем: о тех пустоте и отчаянии, в которых Таировым были прожиты год с небольшим после уничтожения Камерного театра, приведшие к болезни и смерти; о начале болезни, первыми признаками которой стали походы по Москве в поисках афиш МКТ на театральных тумбах; и о медицинской причине смерти, которую показало только вскрытие, – скоротечный рак мозга (эти факты известны со слов Н. С. Сухоцкой38).
Алиса Коонен пережила Александра Таирова на четверть века, но уже ни в одном театре не служила: выступала в концертах, принимала участие в литературно-музыкальных композициях, проводила творческие вечера, предлагая зрителю в основном трагический репертуар. Но все это было несопоставимо с созданиями актрисы в таировских спектаклях. Главным завоеванием поздних лет Коонен стала книга ее мемуаров – «Страницы жизни», но ее выхода из печати она не дождалась.
Свои дневники А. Г. Коонен продолжала дисциплинированно вести и после закрытия Камерного театра и смерти А. Я. Таирова, так и живя в квартире, примыкавшей теперь не к своему, а к чужому театру, с 1950 года ставшему Театром имени А. С. Пушкина. Дневники 1951–1974 годов, вероятно, могут со временем составить второй том этого издания или два тома – их объем в два раза превышает объем сохранившихся дневников за предыдущие полвека.
Подготовка дневников А. Г. Коонен к печати строилась на следующих текстологических принципах: материалы даются в хронологической последовательности с сохранением датировок и подчеркиваний автора; все заголовки в тексте, кроме нумерации тетрадей, авторские; орфография и пунктуация оригинала приближены к современным нормам; в квадратные скобки [ ] заключаются слова, в верности прочтения которых у публикатора есть сомнения, а также вычеркнутое или вымаранное автором, если его удалось расшифровать (соответствующие пометы курсивом даются здесь же), так же, в квадратных скобках курсивом, делаются и необходимые уточнения (например: «4 мая [1906 г.]. Четверг»). Не вызывающие сомнений сокращения раскрываются в публикуемом тексте без специальных оговорок. Если в записях попадаются имена без фамилий или инициалы, то при первом упоминании в пределах одной даты они сопровождаются фамилией в квадратных скобках курсивом («…Нина Николаевна [Литовцева] велела…»). Исключение составляют: В., Вас., Вася, Василий Иванович – Качалов и А. Я. (Александр Яковлевич) – Таиров. Перекрестные ссылки состоят из двух цифр, например: 1-33, где первая цифра обозначает номер тетради, вторая – номер комментария к этой тетради.
Публикатор благодарит за неоценимую помощь в работе коллег по сектору театра Государственного института искусствознания В. В. Иванова, М. В. Львову, Н. Э. Звенигородскую, сотрудников РГАЛИ, сотрудников читального зала и библиографического кабинета ЦНБ СТД РФ и лично В. П. Нечаева, рукописный отдел ГЦТМ имени А. А. Бахрушина и лично М. В. Чернову, Музей МХАТ, Московский драматический театр имени А. С. Пушкина и лично В. И. Лебедеву, а также А. Б. Чижова, Е. М. Криштоф, М. Ю. Зерчанинову, И. Видугирите.
36
37
После короткого и сдержанного описания в мемуарах этого спектакля-прощания следует фраза А. Г. Коонен: «…Наступивший день показался нам странным и страшным – ни Таирову, ни мне не надо было идти в театр…» (
38
См.: