– Да, опять… – удручённо подтвердил Николай. – Машина с ними должна была добраться до точки ещё часа два назад. Но её нет. Оттуда позвонили и спросили ждать ли наших сотрудников сегодня ночью? Сказали что к ним никто не приезжал. Я поднял тревогу, отправил усиленный наряд на грузовике по маршруту, гарнизон точки сделал то же самое… Никаких следов, машина не обнаружена, никто ничего не слышал..
Усилием воли сдержав грязные ругательства на языке Берия закрыл глаза и несколько секунд молчал, пытаясь успокоиться. Слава Богу, жена не лезла с расспросами, иначе он точно сорвался бы на ней. Мрачно подумал что спать ему сегодня уже не придётся..
– Я сейчас приеду! – ответил он, вылезая из кровати. – А пока поднимай все отделы в том районе, пусть землю носом роют, опрашивают слепых, глухих, пьяных, обследуют весь маршрут! Я не верю что все наши сотрудники в машине могли оказаться предателями, значит должны остаться следы борьбы или нападения! Назначаю тебя ответственным за это дело! Да, и ещё… Пусть этот старший следователь, как его там… В общем, чтобы немедленно приступил к расследованию нового исчезновения Александра и его конвоя! У него это неплохо получается..
– Так точно, Лаврентий Павлович! Отдам распоряжения сейчас же! – повеселевшим голосом отозвался Николай и положил трубку.
Уже полностью одевшись, Берия тоскливо подумал что не только его кабинет может обрести нового хозяина но и его дом. А новое жильё ему могут предоставить очень далеко отсюда и явно не такое комфортное как это. Впрочем, была опасность того что ему вообще никакого жилья больше не понадобится… Зачем мёртвому дом? Кусок земли и гроб вполне подойдёт..
Германо-голландская граница, западнее Гильдехауса.
Утро 10 мая 1940 года.
Гюнтер Шольке.
После получения предварительного сигнала перед началом операции по вторжению в страны Бенилюкса, его разведчики выдвинулись в район сосредоточения западнее небольшого городка Гильдехаус. Отсюда до границы было уже совсем близко. По скупым словам одного из солдат, местного уроженца, лесной массив, возле которого притулился небольшой фольварк, в котором и расположилась временно часть Шольке, был последним перед границей препятствием. Ближе подобраться было уже нельзя, их бы увидели голландские пограничники.
Гюнтер стоял возле фермы, в которой проживал сам бауэр, его жена и невестка с ребёнком. Сын, по его словам, был в армии. Шольке снял свой шлем и отпил воды из фляги, с наслаждением ощущая как пересохшее горло омывается прохладой..
…Просёлочная дорога покрыла всю технику и солдат на открытом воздухе тонким слоем пыли, которая осела на форме, шлемах и оружии заставляя людей кашлять или прикрывать нижнюю часть лица платком. Очки защищали глаза но и их приходилось протирать время от времени… Знакомая картина, в Польше было примерно то же самое. По пути, в полях и на окраинах посёлков, Гюнтер видел в свете костров огромную массу сосредотачивающихся войск. Грузовики всех марок, телеги снабженцев, десятки танков, окружённых механиками-водителями, в последний раз проверявших свою технику… А также много артиллерии.
Маленькие противотанковые пушечки 3,7-см "Pak. 35/36" были прицеплены к грузовикам и лёгким тягачам. В кузовах сидели расчёты, курившие последние мирные сигареты. Средние и тяжёлые зенитки, такие как 8,8-см, уже тащили тягачи помощнее, "Sdkfz. 7". Навстречу также попались батареи тяжёлых мортир 21-см "MRS.18" и даже дальнобойные 15-см "Кanone 18", которые могли бить почти на 25 км. Возле них стояли "Sdkfz. 8" и "Sdkfz. 9" произведённые фирмами "Daimler-Benz", "Skoda", "Krupp", "Bussing-Nag" и "FAMO", громоздились зарядные ящики и свёрнутые в рулоны маскировочные сети.
И, конечно, пехота. Насколько Гюнтер мог заметить в темноте, здесь было несколько тысяч человек, как минимум. Гул их голосов пробивался даже через шум мотора "Здоровяка". Тут были и эсэсовцы и солдаты Вермахта. Несмотря на не слишком дружелюбное отношение между этими родами войск в данный момент они весело разговаривали и делились куревом. В конце концов, все эти шероховатости и мелкие придирки ничего не стоят. Все они немцы и делают одно дело.