Тут Дэвид положил свою другую руку на внутреннюю поверхность моего бедра и сжал мою плоть.
Я потрясенно пискнула, схватила его ладонь и оторвала от себя. Он снова потянулся ко мне, только я оскалилась и ударила Дэвида по руке.
— Что, черт побери, там происходит?
Услышав голос преподавателя, я замерла. Напрягшись, я уставилась в пол, чувствуя обращённые на нас взгляды, но отвечать не стала.
— Извините, сэр, — Дэвид разгладил свою чёрную футболку и вальяжно развалился на стуле. — Хорошенько задал ей жару сегодня утром, только она все равно не может от меня оторваться.
Аудитория разразилась смехом. Я услышала, как тихо и самодовольно хохотнул Андрей, сидевший рядом.
Мое лицо вспыхнуло от стыда, но эта неловкость меркла по сравнению с закипавшей внутри яростью.
Черт, что им было надо? Бессмыслица какая-то. Это мое. Этот университет, этот курс лекций, новый шанс стать счастливой... Будь я проклята, если позволю лишить себя этого.
Профессор бросил на нас раздражительный взгляд, после чего вернулся к своей лекции о технологиях и их влиянии на молодёжь. Андрей с Дэвидом откинулись на спинки своих стульев и притихли.
Однако я не могла сосредоточиться.
Мне нужно продержаться до конца занятия. А потом уйти отсюда, вернуться в мою квартиру и...
И что?
Кому мне жаловаться? Кириллу?
Кирилл. Он жил в «Делькуре», всего этажом выше. Парни будут к нему приходить. Конечно, часто.
Дерьмо.
Я думала, что проведя несколько лет в тюрьме, друзья Кирилла залягут на дно и не будут светиться.
Но вот они здесь. Полагаю, им так интересней?
Опустив взгляд, я увидела татуировки, украшавшие левую руку Андрея. Когда мы виделись в последний раз, их точно не было. Искоса глянув на Дэвида, я заметила, что кожа на его руках осталась чистой. Не знаю, изменились парни или нет, но одно было очевидным: во многом они остались прежними.
Шли минуты. Дэвид снова положил руку на спинку моего стула. Я не шевелилась, смотрела на преподавателя и старалась слушать лекцию, все больше превращавшуюся в череду нравоучений.
— Проблема вашего поколения, — проповедовал профессор, сунув руки в карманы. — Заключается в раздутом чувстве привилегированности. Вам кажется, вы имеете право получить все, что захотите, и сию же секунду. Зачем страдать в сладостной агонии и смотреть телесериал, только чтобы узнать большой секрет, разоблачения которого ты ждал годами, если можно дождаться появления этого шоу на канале «Нетфликс» и посмотреть все пятьдесят серий за три дня, верно?
— Именно! — выпалил студент с противоположной стороны аудитории. — Работай с умом, а не паши как лошадь.
Все посмеялись над его колкостью.
Раздутое чувство привилегированности? Что?
— Я мечтал об этих губах, — тихо пробормотал Дэвид мне на ухо, выдернув меня из размышлений. — Ты уже научилась сосать член, Клэр?
Мой живот свело от отвращения, я отпрянула от него, однако он притянул меня обратно.
Дэвид просто издевается над тобой. Не обращай внимания.
— Но усердный труд формирует характер, — привёл довод Кейн, продолжив дискутировать со студентом. — Уважение и почтение не получают при рождении. Вы учитесь терпению и достоинству, преодолевая тяготы.
Я заставила себя слушать, но чуть не задохнулась, когда Дэвид крепко схватил меня за волосы на затылке, чтобы удержать на месте.
— Потому что, когда я пропихну себя в твою глотку, — прошептал он. — Тебе лучше знать, что делать, и получать от этого удовольствие.
Я дернула головой, отстраняясь от него, и едва слышно зарычала. Больной ублюдок.
— Действительно ценные вещи никогда не даются легко, — сказала одна девушка, поддержав позицию Кейна.
— Совершенно верно, — согласился он, радостно ткнув в её сторону пальцем.
Господи. Не в силах успевать за дискуссией, я потёрла лицо ладонями. Я хотела что-то сказать, но не могла вспомнить, что именно.
Проклятье, о чем говорил профессор?
Я вздохнула и покачала головой.
— Да? — послышался оклик преподавателя.
Когда никто не ответил, Андрей с Дэвидом замерли, я медленно подняла глаза и заметила, что Кейн смотрел прямо на меня.
— Вы мне? — уточнила я у него. Я же ничего не сказала.
— Похоже, вы раздражены. Не желаете ли принять участие в обсуждении или будете отвлекать аудиторию вместе со своим парнем?
У меня сердце оборвалось. Андрей тихо засмеялся. Дэвид же промолчал. Представляю, о чем все подумали.
Я покачала головой, пытаясь сообразить, о чем, черт побери, говорил Кейн, и тут мне вспомнилась первая мысль, которая пришла на ум до того, как Дэвид начал шептать свои глупости.
— Вы.. — я глубоко вздохнула и посмотрела профессору в глаза. — Вы говорили о неблагодарном молодом поколении, чья жизнь вращается вокруг технологий, данных нам вашим поколением. Мне просто не... — я сделала паузу. — Мне кажется, это бесполезная точка зрения.
— Поясните.
Выпрямив спину, я немного подалась вперёд, уклонившись от прикосновения Дэвида.
— Ну, это можно сравнить с такой ситуацией: вы приводите своего ребёнка в автомобильный салон, чтобы купить машину, а потом сердитесь, когда выбирает машину он, — объяснила я. — По-моему, неправильно злиться на общество за использование доступных ему удобств.
Он говорил о «раздутом чувстве привилегированности», присущем моему поколению, однако проблема лежала гораздо глубже.
— Но молодёжь не ценит в полной мере преимущества, привносимые этими технологиями в её жизнь, — возразил Кейн.
— Потому что для них это не преимущество, — ответила я, осмелев. — Для них это норма, ведь ценностная ориентация нынешней молодёжи отличается от той, которая была у вас в юности. А мы назовём преимуществом те вещи, которые появятся у наших детей, и которых не было у нас. Но опять-таки, для них это тоже преимуществом не будет. Это станет их нормой.
Дэвид и Андрей, казалось, замерли.
— И, кроме того, — продолжила я. — Данная дискуссия бесполезна, потому что она ничего не изменит. Вы злитесь, потому что ваше поколение дало моему поколению прогрессивные технологии, а потом вините нас за изменённую реальность? А где же личная ответственность?
Андрей негромко хохотнул, в то время как остальные студенты, включая Дэвида, сидели молча, словно выжидали, что же произойдёт дальше.
Профессор Кейн посмотрел на меня, сощурившись. Гнетущая тишина окутала комнату подобно резиновой удавке и делала её все меньше, и меньше.
Я ощущала, как все смотрели только на меня. Ждала, что моя кожа вспыхнет от стыда, однако этого не произошло. Вместо смущённого румянца я почувствовала приятное покалывание от всплеска адреналина. Мне пришлось подавить улыбку, пока я смотрела на преподавателя.
Это приятно.
Я не потупила взгляд. Не залилась румянцем. Не начала извиняться.
Я взяла ответственность на себя.
Скрестив руки на груди, я откинулась на спинку стула.
— Она задала тебе вопрос, — произнёс Дэвид, отчего лицо Кейна вытянулось.
Я удивлённо моргнула. Что он делает?
Только профессор не ответил, а отвернулся и двинулся обратно к своему столу.
— Давайте обсудим это в следующий раз, — объявил он и нацепил фальшивую улыбку, уклонившись от спора. — Не забудьте, материалы для чтения опубликованы на моем сайте. Подготовьтесь к среде.
Студенты начали подниматься со своих мест, и я тоже не стала медлить. В спешке подхватив свой айпад, хотела уже сбежать, но Дэвид остановил меня, преградив путь.
— Кроме нас тебя никто не тронет, — предупредил он со зловещей улыбкой.
Я стиснула челюсти, сложила свои вещи в сумку и подскочила со стула.
Они столько всего потеряли и, в качестве утешения выбрали меня?
Сердито глядя на него, я закинула сумку на плечо и яростно прошипела:
— Немного рановато для выходок в честь Ночи Дьявола. Если ты ещё когда-нибудь будешь угрожать моей матери, даже в шутку, я обращусь в полицию.