— Мисс! — крикнул мужчина – по комнатам ещё ходили пожарные.
Мне не было до них дела – я взлетела вверх по лестнице. Половицы, покрытые промокшим ковром, прогибались под моим весом и трещали, предупреждая об опасности, однако мне было плевать, черт побери.
Пусть хоть весь дом на меня рухнет.
— Мама!
Но, подожди... Её здесь нет. Она уехала, помнишь?
Осознание и облегчение обрушились на меня. Её здесь нет и не было.
Я нырнула в свою спальню и сразу прошла к гардеробной. Едкая вонь дыма наполнила мои лёгкие. Упав на колени и кашляя, я начала рыться в углу в поисках коробки.
С промокшей одежды, висевшей на вешалках, на спину мне капала вода. Огонь добрался и сюда. Пожалуйста, только не это.
Я сбросила крышку с коробки и достала ещё одну, деревянную, поменьше размером. Из её угла вылилась струйка воды.
Мое сердце разбилось. Нет.
Я прижала коробку к груди и, рыдая, склонилась над ней. Она была испорчена.
— Вставай.
Сзади послышался голос Кирилла, однако я не хотела двигаться.
— Клэр, — вновь позвал он.
Я подняла голову, пытаясь заставить себя делать глубокие вдохи, только внезапно у меня сильно закружилась голова. Я не могла дышать. Воздух казался слишком густым.
Почему я не забрала коробку с собой. Как глупо было оставить её тут. Я думала, что проявила силу, отпустив прошлое и оставив коробку дома. Нельзя было уезжать без неё.
Густая пелена застлала глаза, я практически ничего не видела.
Почему Кирилл здесь? Он уже был около моего дома, когда я приехала, значит, ему стало известно о пожаре раньше, чем мне.
Грудь сдавила тяжесть. С трудом дыша, я посмотрела на Кирилла.
— Где моя мама? Почему я не могу связаться с ней?
Не сводя с него глаз, я опять начала кашлять. С каждым новым вздохом воздух все больше напоминал яд.
— Нам нужно выбираться отсюда, — понимая, что я задыхалась от дыма, он протянул руку и помог мне подняться. — Мы вернёмся завтра, после того, как пожарный департамент оценит степень разрушений и удостоверится, что здесь безопасно находиться. Мы можем переночевать в доме моих родителей.
В горле как будто ком застрял, но мне не хватало сил даже на то, чтобы его сглотнуть. Я прижала коробку к груди, желая забыть об этом кошмаре.
Я не сопротивлялась, когда Кирилл вывел меня из комнаты. Я не сопротивлялась, когда он посадил меня в свою машину, или когда увидела, как он проехал мимо своего дома и направился в город.
Сегодня я не могла ему сопротивляться.
— Это те спички, о которых ты мне рассказывала? — спросил Кирилл, указав подбородком на коробку, стоявшую на столе. — Те самые, которые твой отец собирал в путешествиях?
Опустив взгляд на влажную коробку для сигар, я кивнула. Подваленная всем, что обрушилось на меня, я не могла говорить.
После того, как мы оставили пожарных разбираться с ситуацией в доме, он не отвёз нас к Незборецким. Кирилл поехал в город и остановился у «Стикса». Мне не хотелось никого видеть, но от выпивки я бы не отказалась.
Я вошла в бар следом за ним. К счастью, парень выбрал уединённую кабинку и заказал нам две бутылки пива. Официантка мельком глянула на меня.
Внутри было практически пусто, вероятно потому, что сегодня будний день, к тому же студенты уже покинули родной городок и вернулись в институты. За барной стойкой сидело несколько постоянных посетителей постарше, кто-то играл в пул, остальные слонялись по залу, выпивали, общались, ели.
Медленно откинувшись на спинку кресла, дрожащей рукой я дотронулась до коробки, открыла защелку и подняла крышку.
Слезы наполнили мои глаза, и я отвела взгляд.
Уничтожено. Все уничтожено.
Большинство коробков и спичек были сделаны из бумаги. Даже если спички высохнут, контейнеры расклеились, порвались и скукожились. Картон полностью пропитался водой, лишился цвета и формы.
Я протянула руку и вытащила крохотную стеклянную баночку. У лежавших внутри спичек были зеленые головки. Я до сих пор помнила, как отец, вернувшийся из Уэльса, рассказал, что нашёл их в прибрежном магазинчике.
Печально улыбнувшись, я подняла баночку.
— Эти мои любимые, — сказала я Кириллу, наклонившись над столом. — Прислушайся.
Я потрясла баночку рядом с его ухом, но, когда услышала глухие удары вместо привычного звонкого стука деревянных спичек о стекло, улыбка сползла с моего лица.
Опустившись на своё место, я сказала:
— Похоже, они теперь звучат по-другому.
Кирилл внимательно смотрел на меня. Его мощное тело занимало практически всю скамейку с противоположной стороны кабинки.
— Это просто спички, Клэр.
Я склонила голову набок и гневно сощурилась.
— Просто спички? — прошипела я. — А чем дорожишь ты? Для тебя хоть что-нибудь имеет духовную ценность?
Выражение его лица изменилось, стало бесстрастным. Он промолчал.
— Да, это просто спички, — продолжила я сдавленным голосом из-за душивших меня слез. — А ещё воспоминания, запахи, звуки. И бабочки, порхавшие у меня в животе каждый раз, когда я слышала, как снаружи захлопывалась автомобильная дверца – это означало, что папа вернулся домой. И тысячи снов о местах, в которые я когда-нибудь отправлюсь на поиски приключений, — я глубоко вздохнула и положила ладонь на коробку. — Это надежды, мечты и воспоминания, и все мои улыбки, потому что я знала: папа не забывал обо мне, пока был в отъезде, — потом я многозначительно посмотрела на Кирилла. — У тебя есть деньги и женщины, машины и дизайнерская одежда, но то, что лежит в этой маленькой коробке, все равно делает меня гораздо богаче тебя.
Переведя взгляд на бильярдные столы, я краем глаза заметила, что он наблюдал за мной. Знаю, Кирилл считал, что я вела себя глупо. И, наверное, сейчас задавался вопросом: почему он до сих пор сидит здесь. У меня была своя машина. Он мог бы просто пустить меня в дом Незборецких на ночь, а сам возвратиться в Москву на какое-нибудь свидание или светское торжество, для которого так приоделся.
— Есть подозрение, что пожар начался возле лестницы, — сообщил Кирилл, сделая глоток пива. — Поэтому огонь распространился на второй этаж так быстро. Мы получим более подробную информацию завтра.
Я промолчала, наблюдая за тем, как официантка поставила на столик ещё две стопки.
— Тебе это безразлично? — внезапно спросил он, не дождавшись от меня ответа.
Злость притупила мою печаль. Я пожала плечами и тихо произнесла:
— Дом для меня ничего не значит. Я все равно никогда не чувствовала себя там счастливой без отца.
— Ты чувствовала себя счастливой в моем доме?
Резко подняв глаза, я встретилась с ним взглядом.
Зачем Кирилл задал этот вопрос? Его действительно это интересовало? А может, он знал ответ.
Нет. Нет, я не была счастлива в их доме. Не была счастлива без него.
Я любила гостить у них, когда училась в школе – в средних классах, потом в старших. Любила слышать, как Кирилл колотил мячом, ощущать его присутствие в комнате и терять способность сосредоточиться на чем-то ещё, сталкиваясь с ним в коридоре....
Бросив баночку в коробку и захлопнув крышку, я повернула голову в сторону музыкального аппарата, стоявшего у окна.
— Одолжишь мне немного наличных? — спросила я, обернувшись к Кириллу.
Я оставила сумку в своей машине.
Он сунул руку в карман и достал несколько купюр из зажима для денег. Без колебаний я выхватила пятёрку и вышла из кабинки, забрав пиво с собой.
По рукам пробежали мурашки. Я вспомнила, что до сих пор была лишь в джинсах и белой майке, в которые переоделась после возвращения из Универа. Запрыгнула в машину в такой спешке, что забыла прихватить с собой куртку.
Кирилл был одет в чёрный костюм и белую рубашку. Воротник её был расстегнут. Мне стало любопытно, он вернулся откуда-то или куда-то собирался?
Неважно. Он мог идти по своим делам. Я сама о себе позабочусь.
Сделав глоток пива, я скормила автомату деньги и начала выбирать музыку.