В дверь постучали.
— Клэр?
Услышав голос Курта, я подняла голову. Его тень перебивала полоску света, проникавшую из коридора.
— Клэр, — позвал он, снова постучав. — Открой.
На моей шее неистово пульсировал сосуд. Я поднялась, подошла к двери и повернула ручку, убеждаясь, что она действительно закрыта.
— Проваливай, Курт.
— Клэр, пожалуйста, — взмолился он. — Я тебя не обижу. Обещаю.
Я покачала головой. Не обидит меня. Ты имеешь в виду больше, чем уже обидел?
Разблокировав замок, я приоткрыла дверь и увидела в коридоре Курта, такого высокого и мрачного. Его брови были нахмурены, а в глазах – бескрайний океан боли.
— Ты в порядке? — спросил Курт робко.
— Нет.
— Я к тебе не притронусь, — уверил он. — Я хотел сделать тебе больно, потому что думал, будто ты причинила боль мне, но теперь знаю, что это не так.
— И, по-твоему, это значит, что теперь все хорошо? — я пристально посмотрела на него, охваченная яростью. — Можно сбросить со счетов тот стресс и ужас, в котором я прожила столько недель?
— Нет, — поспешно ответил Курт. — Я просто...
Он опустил голову. Казалось, он с трудом подбирал слова и выглядел таким измученным.
— Просто я даже не знаю, кто я теперь, — вдруг еле слышно произнёс он.
Моя рука соскользнула с дверной ручки. Что это значит? В первый раз за последние несколько лет в нашем общении мелькнуло что-то человеческое, искреннее. Я видела, что Курт не притворялся.
Повернувшись, я подошла к кровати и опустилась на покрывало.
Парень переступил порог комнаты, заполнив собой дверной проем.
— Три года назад, той ночью... — начала я тихо. — Я почувствовала себя живой. Я нуждалась в том хаосе и гневе, и вы казались мне такими же. Было так приятно больше не ощущать себя одинокой.
Стоило мне вспомнить о том времени, когда я думала, что нашла своё место, хотя бы ненадолго, как в глазах у меня выступили слезы.
— Мне очень жаль, Клэр. Это мы заставили Кирилла все эти годы ненавидеть тебя, — Курт неуверенно выдохнул и провёл рукой по волосам. — Твой дом. Боже правый, — проговорил он, словно только сейчас осознав полный масштаб того, что они совершили.
Я сжала одеяло в кулаках и уставилась на ковёр.
Ну, по крайней мере одно извинение я получила.
— Ты сидел в тюрьме и не мог подтвердить, что в той маске вместо тебя был Егор. И мы могли бы никогда и не узнать, что случилось на самом деле.
Курт отодвинул кресло, рухнул на него и оперся локтями на колени.
— Я злился на тебя, — сказал он. — Поначалу я был очень зол из-за того, что ты нас выдала. Но мести не жаждал. Я вообще ничего подобного сначала делать не собирался.
Курт замолчал и отрешенно уставился в пространство, словно перенесся в другое место.
— Потом все изменилось, — произнёс он тихим, мрачным тоном.
Я прищурилась, насторожившись из-за того, каким отстранённым стал взгляд.
Что произошло, пока он отбывал заключение?
— Я не знал, что люди могут оказаться такими уродами, — проговорил Курт. — Уж лучше умереть, чем когда-либо вернуться туда.
Оцепенев, я хотела спросить, о чем он говорил, хотя и понимала, что это не мое дело. Курт наверняка имел в виду тюрьму. И я догадывалась, как ему там было тяжело. Настолько тяжело, чтобы превратить его злость в жажду мести.
Я заглянула в его усталые глаза, когда-то жизнерадостно сиявшие, желая слушать его дальше. Кирилл никогда мне ничего не рассказывал, никогда не раскрывал душу.
— Но сейчас тебе легче? — спросила я.
Курт не ответил. Я видела, как он мысленно уносился все дальше и дальше.
Встав с кровати, я подошла к нему и опустилась перед ним на колени.
— Курт? — позвала я, пытаясь заглянуть ему в глаза. — С тобой все в порядке?
Он моргнул. А я почувствовала, как в моей душе прорастает жалость.
— Нет, — прошептал Курт.
Я не могла заставить его посмотреть на меня. Черт, что с ним произошло? Почему он выглядит таким разрушенным?
Курт помедлил, будто задумавшись, а потом через силу продолжил:
— Дэвид утратил эту толику сострадания, которая в нем оставалась, — пояснил он. — Люди, их проблемы... его больше ничего не волнует. Ему все безразлично, — запустив руку в свои чёрные волосы, Курт сжал кулаки. — Андрей пытается справиться при помощи алкоголя и других вещей, а я... А я никого не хочу видеть, кроме парней. Даже своих родных. Они не понимают..
— Чего не понимают?
Его грудь содрогнулась от горького смеха.
— Если бы я знал, Клэр. Я просто не могу никого пустить в свою душу. Я три года не прикасался к женщине.
Три года? Но он вышел на свободу несколько месяцев назад. Курт ни с кем не был все это время?
— Кирилл платил надзирателям, чтобы максимально обеспечить нам безопасность, но ему было не под силу оградить нас от всего. Он мог только наблюдать, как усугублялось состояние Андрея, я тоже все больше и больше замыкался в себе. Кирилл был беспомощен, не мог ничего сделать, и чувствовал вину. Вину за то, что спровоцировал тебя. Вину за то, что остался на свободе, — Курт глубоко вздохнул, после чего заговорил снова: — Он придумал план. Чтобы подстегнуть нас, подпитать нашу ярость. Чтобы мы продолжали бороться. Мы опомниться не успели, как этот план поглотил нас, и каждую секунду, проведённую там, мы думали только о мести, — подняв глаза, Курт встретился со мной взглядом. — Я очень сожалею об этом.
Медленно выдохнув, я увидела в его глазах искренность. Я знаю.
Он протянул руку и невесомо провёл пальцами по моей щеке, отодвинув прядь волос.
— У меня не получалось ни с кем поговорить откровенно, — признался Курт. — Почему я смог открыться тому человеку, которого ещё утром ненавидел?
Я не удержалась. Слабо улыбнувшись, поймала его руку, касавшуюся моей щеки, и сжала её обеими ладонями.
Раньше Курт казался всесильным. Таким же, как Кирилл, только добрее. Курт был хорошим парнем. Однако сейчас в нем поселилась тьма. Его битва со мной, может, и была закончена, но что-то все равно зрело внутри него.
Свет, сочившийся в комнату из коридора, снова померк. Обернувшись, мы с Куртом увидели в дверном проеме темную фигуру.
— Я сказал, чтобы ты ложилась спать.
Кирилл.
Я отпустила руку Курта. Уголки моих губ приподнялись.
— Нет, ты сказал мне отправляться в постель. Возможно, я как раз туда и собиралась.
Бросив на него многозначительный взгляд, я понадеялась, что он уловил мой намёк.
— Вы хотя бы когда-нибудь останавливаетесь? — фыркнув, Курт поднялся с кресла.
Кирилл промолчал, когда Курт бросил на меня последний взгляд и вышел из комнаты. Только после того, как его друг дошёл до конца коридора и скрылся за углом, парень повернулся ко мне, опять загородив дверной проем. У меня в животе все перевернулось и сжалось.
Я не осознавала этого, но в присутствии Курта я расслабилась. А теперь снова была напряжена как струна.
Кирилл не переоделся. Он до сих пор был в тех же джинсах и без футболки. Интересно, куда делась девица, которая лапала его внизу?
— Иди сюда, — приказал Кирилл.
И я подошла.
Я подошла к нему, а затем усмехнулась, схватила дверную ручку, чтобы захлопнуть дверь.
Как я и предполагала, Кирилл, сразу вскинув руку, остановил её.
— Я бы не допустил, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — заявил он. — Я понял это, едва ты переступила порог этого дома сегодня. Клянусь.
— Мне все равно, — ответила я безразличным тоном. — Я хочу, чтобы ты ушёл.
После этих слов я опять попыталась закрыть дверь, но Кирилл упёрся в неё рукой и с силой распахнул. Войдя внутрь, он захлопнул её, притянул меня к себе и развернул к себе лицом.
— Я их остановил, — его дыхание обдало мою кожу. — Я выбрал тебя вместо своих друзей.
— Да, ты очень наглядно это продемонстрировал несколько минут назад, — сказала я язвительно, намекая на девушку, которую он посадил к себе на колени. — Я устала от твоих игр, Кирилл, и от тебя тоже устала. Убирайся отсюда.