Я отвернулась и направилась к душевым, зная, что в отдельных кабинках мы хоть как-то сможем уединиться, но Кирилл остановил меня, схватив за руку.
Он распахнул дверь парной и втолкнул меня внутрь. Я быстро огляделась, убеждаясь, что там пусто.
В воздухе висел настолько густой пар, что некоторые зоны просторного, выложенного бежевой плиткой помещения было трудно разглядеть.
Дверь не запиралась, но сейчас здесь никого не было, кроме нас.
Развернувшись, я поддела свою маску, сорвала её с головы и бросила на пол.
— Игры, игры, игры... — бормотала я, расстёгивая свою белую фехтовальную куртку. — Ты сводишь меня с ума.
Кирилл схватил меня, потянул куртку вниз, пока та не упала на пол, и жестко поцеловал. Я ухватилась за его плечи, когда он поднял меня и прижал к себе. Его рот накрыл мой, и я сразу же ощутила его вкус и жар. Язык Кирилла проник в мой рот, коснулся моего языка. Он буквально поглощал меня. В его поцелуях, как и в прикосновениях, ощущались напор и невероятная сила.
— Мне нравится, когда ты сходишь с ума, — выдохнул Кирилл, слегка отстранившись. — А ещё мне нравится, когда ты влажная. Как у тебя дела там внизу? — он запустил руку мне в брюки, без препятствий выяснив, какой готовой я уже была. — Да. Эти штаны хорошо тебя потёрли, а? Я знал, что так и будет.
Я набросилась на него с не меньшим рвением и продолжила целовать, кусать, заигрывать. Сняв резинку, наконец-то распустила свои волосы. Длинные пряди рассыпались по моей спине.
Его жадные руки заскользили по моей коже, влажность от пота, проникли под пояс брюк и сжали ягодицы. Кирилл притянул меня к себе. Его затвердевший член упёрся в мой клитор. Я застонала от удовольствия.
— Кто-нибудь может войти, — прошептала я, стягивая с Кирилла чёрный пиджак. — Нам лучше перебраться в душевую.
— Нет, — тихо прорычал он, рванув свою рубашку так, что посыпались пуговицы. — Я хочу увидеть, как ты потеешь.
Я бросила взволнованный взгляд на матовую стеклянную дверь, зная, что в любую секунду здесь могут появиться посторонние, но моя плоть пульсировала, а соски так затвердели от соприкосновения с его одеждой, что я не думала ни о чем, кроме желания ощутить Кирилла внутри себя.
Через несколько секунд вся моя одежда оказалась на полу. Кирилл скинул рубашку, после чего опять поднял меня, и я обвила его талию ногами.
Он стоял в центре парной, сжимал мою задницу, целовал шею, скулы, губы. Я чувствовала, как волосы липли к моей спине, и запрокинула голову назад. Воздух стал ещё более густым. Каждый сантиметр моей кожи буквально ожил.
— Клэр, — прошептал Кирилл, касаясь губами моей шеи. — Ты мне нужна. Ты мне нужна каждый день, каждый час, каждую минуту...
Я подняла голову и крепче прижала его к себе, желая остановить время.
Он был для меня всем.
Сколько бы лет мне ни было, жизнь наполняла меня, только когда Кирилл был рядом. Хоть я и знала, что с ним никогда не будет легко, но также понимала, что без него ничего хорошего тоже не будет.
Уткнувшись головой ему в шею и закрыв глаза, я прошептала:
— Я люблю тебя, Кирилл.
Он остался неподвижен, сила его объятий никак не изменилась, но мне показалось, будто он перестал дышать.
Слезы подступили к моим глазам, когда Кирилл ничего не ответил, и я прижалась к нему ещё сильнее. Пожалуйста, не отталкивай меня.
Я не сожалела о том, что сказала это. Я понимала, на что шла, другого варианта у меня не было. Но выдержать его молчание или смириться с тем, что в его сердце, возможно, нет тех же чувств, которые переполняли мое, не могла.
Но я не сожалела.
— Клэр.. — сдавленно проговорил Кирилл, словно с трудом подбирал слова.
Покачав головой, я опустила ноги и заставила его поставить меня на пол.
— Не говори ничего, — попросила я, не глядя ему в глаза. — Я не жду от тебя ответа.
Его руки оставались на моей талии. Я знала, что Кирилл смотрел на меня.
— Скажи ей, что ты её любишь, — низкий голос эхом разнесся по помещению. — Ради всего святого.
Мы с Кириллом резко подняли головы, внимательно всматриваясь в клубы пара, и наконец-то разглядели пару ног, свесившуюся с верхней скамьи, когда их обладатель сел.
— Мать твою, неужели это так сложно? — Курт поставил ступени на нижний уровень и оперся на локти, глядя на Кирилла. — Ты и так уже истерзался. Тебе приходилось нелегко, да, Кирилл?
Шумно вздохнув, я нагнулась, схватила чёрную рубашку Кирилла и набросила её на себя.
Боже мой. Он был тут все это время? Какого черта?
— Красивая девушка смотрит на тебя, как на бога, всю свою жизнь, — продолжил Курт, перекладывая что-то маленькое и красное из одной руки в другую снова и снова. — И ты никогда не найдёшь ничего лучше, потому что лучше просто не бывает, но все равно не можешь произнести эти слова? Ты хотя бы представляешь, как тебе повезло?
Кирилл стоял молча и, прищурившись, смотрел на своего друга. Он не будет с ним спорить. Кирилл никогда не спорил. Возражая, он допустил бы правоту Курта.
Курт опустил взгляд, по-прежнему с мрачным видом перебрасывая маленькие красные вещицы из руки в руку.
Ты хоть представляешь, как тебе повезло? Тебе приходилось нелегко, да?
— Что это такое? — спросила я, туже затягивая рубашку вокруг талии.
— Гильзы, — ответил он.
Гильзы? Я пригляделась внимательней и заметила золотистое основание и поврежденный верхний край, искаженный, поцарапанный.
Гильзы. Гильзы от дробовика.
Использование. Мое сердце начало колотиться.
— Почему ты носишь их с собой? — спросил Кирилл.
Но Курт лишь пожал плечами.
— Неважно.
— Почему ты носишь их с собой? — спросила уже я, вмешавшись в разговор.
Я знала, что у Курта были проблемы, но зачем ему гильзы от дробовика, черт побери?
— Я храню их с того времени, когда дед в последний раз водил меня пострелять по тарелкам, — пояснил он ровным тоном. — Мне было тринадцать. Тогда я в последний раз чувствовал себя ребёнком.
Курт встал и спустился вниз. Белое полотенце было обёрнуто вокруг его бёдер, а его чёрные волосы заглажены назад.
— Извините, что не известил вас о своём присутствии раньше, — сказал он, приблизившись к нам. — Думаю, я...
Курт умолк, как будто расхотел заканчивать фразу.
— Думаешь что?.. — уточнила я.
Мельком глянув на Кирилла, парень отвёл взгляд и признался:
— Думаю, я хотел проверить, возбудит ли меня это зрелище.
Мое лицо вспыхнуло. Мне вспомнилось его признание в том, что он не притрагивался к женщине в течение трёх лет.
Неужели Курт действительно ни с кем не был все это время?
Он собирался выйти из парной, однако я сразу же преградила ему путь. Почему – не знаю.
Курт казался таким потерянным и настороженным. Если он начал делиться чем-то важным, я хотела, чтобы он не останавливался до тех пор, пока...
Пока ему не станет лучше.
— И как? — спросила я едва слышно. — Это тебя возбудило?
Курт перевёл взгляд из стороны в сторону и сглотнул, словно не зная, что сказать. Может, он боялся Кирилла. А может, боялся меня.
Понятия не имею, зачем я это сделала, но я отпустила рубашку, позволив ей упасть на пол, и ощутила, как напрягся Кирилл, стоявший рядом.
Курт держал голову прямо, но его глаза были опущены в пол. Он смотрел на рубашку.
Все волоски на моем затылке встали дыбом. Я беспокоилась о том, что скажет Кирилл, не возненавидит ли он меня, но что-то подтолкнуло меня вперёд.
Пар, словно полотно, окутывал мою кожу. Я приблизилась к Курту, однако он по-прежнему отказывался поднять глаза
— Почему ты не смотришь на меня? — спросила я мягко.
Он тихо хохотнул, явно нервничая.
— Потому что ты первая женщина, с которой я говорил откровенно после освобождения, и я боюсь... — его дыхание ускорилось. — Я боюсь, что захочу прикоснуться к тебе.
Медленно повернув голову, я посмотрела на Кирилла. Капли воды блестели у него на груди. Его пронзительные глаза наблюдали за мной, будто ожидая моих дальнейших действий.