— Веня, бабушка заболела. Сейчас она в больнице. Вечером мы ее навестим.
— Это те дядьки на машине сделали? Я меч возьму и к-а-а-а-к дам!
— Ох, Венька! — Оля присела рядом с сыном. — Дядьки, как ты говоришь, не виноваты. Просто бабушка старенькая, вот и заболела.
— Оля, ты приводи сына, не стесняйся. Он мне скучать не дает, развлекает. Мои внуки далеко, так я хоть с твоим мальчишкой понянчусь.
— Спасибо большое, Анастасия Ивановна. Приведу, когда на смену пойду.
— Вот и договорились. И ты смотри… Если что, я деньги не возьму. Так и знай!
Эти слова вызвали настоящую бурю в душе. Оля сразу вспомнила ядовитую старуху, Анну Николаевну, из своего бывшего дома. Ладно, гадости, которые она наговорила, Оля стерпела бы, но смерть бабушки простить ей не могла. Она шла с сыном к своему дому и думала: «Надеюсь, не доведется нам больше встретиться. Иначе… Я за себя не ручаюсь». Что она сделает бабе Ане при встрече, и сделает ли вообще, Оля не знала. Однако мечтать о том, как она ей отомстит, было приятно.
Руки занимались домашними делами: убирали, стирали, кормили Веньку, а голова думала о своем. Иногда Оле казалось, что ее части тела существуют отдельно друг от друга.
«Про какое письмо говорил Илья? Кто его, интересно, достал из почтового ящика? Неужели, мама? Тогда где оно? Сразу выкинула?» — эти вопросы мучили Олю, пока она готовила ужин. Память услужливо вывела на экран картинку: мама стоит на кухне и испуганно что-то прячет за спину. А может, она это придумала под влиянием впечатлений сегодняшнего дня, Оля не знала. Спрашивать у мамы бесполезно: если это она достала письмо и выкинула, тогда ни за что не признается.
"Да, почитать было бы интересно», — размышляла Оля. Осознание того факта, что Илья ее не бросил, а наоборот, разыскивал, грело душу и заставляло трепетать от волнения сердце.
Вместе с сыном Оля навестила вечером маму. Венька бросился к бабушке, забрался к ней на кровать и рассказывал о своих мальчишеских делах. Галина Семеновна поглаживала внука по спине здоровой рукой, криво улыбалась, а из глаз по морщинкам катились одна за другой слезы. Оля вытирала их бумажным платочком, а потом подносила его к своим ресницам и незаметно от мамы промокала.
Оля прислушивалась к своим ощущениям. Теоретически она должна была сейчас злиться и обижаться на мать, но подобных чувств не испытывала. Девушка смотрела на самых близких ей людей и представляла, как бы она поступила в такой ситуации.
А если, когда Венька вырастет, его девушка попадет в беду? Как тогда она станет реагировать? Так же, как Антон Николаевич? Заберет сына без лишних разговоров и увезет подальше от проблем? Возможно.
Или будет действовать, как мама? Наговорит гадостей по телефону, выгонит, спрячет письмо, чтобы уберечь от нежелательно знакомства? Ответа не было, поэтому в душе поселилась тоска. Говорят, когда на беду наваливаются всем миром, она уменьшается и пропадает. Конечно, в теории все выглядит красиво. А на практике, почему безобразно?
Оля гнала от себя подальше эти мысли, но они возвращались. Уложив сына спать, она прошла на кухню, налила чашку чая и села, уставившись в окно. Как же получилось, что у нее никого нет, кроме мамы и Веньки? После того случая Оля растеряла всех друзей. Или они сами куда-то пропали. Она вспомнила, как Илья рассказывал, что звонил Жанне в Москву.
— Интересно, Жанка поступила в театральный? Почему наши дороги разошлись? А если ей позвонить? Где-то был записан номер.
Оля встала, вытащила с антресолей коробку со старыми альбомами и открытками, школьными тетрадями и конспектами из колледжа. Этот хлам переехал вместе с ними на новое место. Жалко было расставаться с воспоминаниями.
— Где же он? — бормотала девушка, перебирая бумаги, и радостно улыбнулась, вытащив на свет девичий дневник. — Вот дурочки были, — шептала она, перелистывая страницы.
Каждая песенная строчка, иллюстрация, стишок, фотография — примета беззаботной юности. На обложке — номера телефонов самых близких друзей, среди которых была и Жанна.
Оля достала сотовый и набрала забытые цифры. Длинные гудки говорили о том, что хозяйка номера не слышит звонок. Девушка отключилась и нажала кнопку вызова снова.
— Да! Кто это? — резко сказал знакомый взволнованный голос.
— Это я, Оля. Жанна, ты меня не узнала?
— Оля? Какая Оля? — голос сорвался на крик. — Это ты, шлюха подзаборная? Если тебе нужен Толик, то ищи его в баре или подворотне. Мне все равно где, хоть на кладбище. И когда найдешь этого ублюдка, передай, что если покажется еще раз мне на глаза, убью. Так и передай!