— Света, не пугай дочку! — сурово приказал папа. — Что случилось, то случилось! Вот заладила! Ничего не изменишь. Будем думать, как жить дальше. Дочь, этот ребенок того очкарика, который тебя привез в больницу?
— Какого очкарика? А, Костика? А где он, — осмелилась спросить Жанна, чувствуя, что, если не узнает немедленно, куда делся парень, сойдет с ума от нетерпения.
— Рассказал нам о тебе и сбежал. Паразит! Вот появится, ноги переломаю! Ну, он у меня кровавыми слезами умоется!
На лице отца, крупного восточного мужчины, заходили желваки. Издалека казалось, что черные глаза стреляли красными искрами. Жанна даже испугалась: отец никогда слов на ветер не бросал. Если предупредил, что разберется, значит, обидчику дочери мало не покажется, когда он с ним встретится.
— Папа, Костик тут ни при чем. Он просто… — девушка задумалась, не зная, каким словом обозначить приятеля Толика, готового, по его словам, на «тройничок». Ничего в голову путного не пришло, поэтому она сказала, — ладно, какая разница, кто этот человек? Не он отец ребенка, и все!
— А кто? — мужчина остановился напротив кровати и сверху вниз посмотрел на дочь.
— Анвар, правда, не шуми! — приподнялась мама и погладила отца по руке. — Жанночке сейчас плохо, не устраивай разборки.
— Папа, давай, дома поговорим. Здесь посторонние люди, — тихо сказала Жанна и показала глазами на соседок, которые сидели, замерев, как мышки, чтобы не пропустить ни одного слова.
— Хорошо. Света, помоги дочке умыться, а я с доктором пообщаюсь, поедем домой.
— Вы что! — воскликнула женщина-подросток.
Все дружно посмотрели на нее. Только сейчас Жанна заметила, что на ней нет больничного халата. В джинсах и футболке она казалась совсем девочкой.
— А что не так?
— У Жанны была полостная операция. Пока швы не снимут, ее домой не отпустят. Думаю, не меньше недели она пролежит в отделении.
— Это мы еще посмотрим, — грозно сказал папа и вышел из палаты.
Жанна, опираясь на мамину руку, сходила в туалет и в комнату личной гигиены. Мама помогла ей помыть голову: черные волосы, которыми девушка так гордилась, торчали в разные стороны и напоминали гнездо, оставленное вороной. Умытая и посвежевшая, она вернулась в палату. Она чувствовала себя хорошо: шов не болел, ходила прямо, ноги передвигала быстро, не шаркала, как старушка.
Принесли манную кашу и чай. Жанна набросилась на еду, будто никогда раньше не ела такой вкуснятины. С трудом подавила порыв облизать тарелку. Она просто взяла кусочек хлеба и тщательно собрала все остатки манки.
— Господи, дочка, — снова заплакала мама, — бедненькая ты моя.
— Ничего не бедная. Знаешь, сколько случаев внематочной беременности? Да пол-отделения с этим диагнозом лежит! Тоже чьи-то дочки, между прочим.
— Но своя-то дороже, — всхлипывала мама, но уже тише.
— Мама, сходи, посмотри, куда папа пропал. Он сейчас со всеми врачами поссорится. Если надо несколько дней полежать, ничего страшного. Не устраивайте только здесь истерику.
Жанна хотела ненадолго избавиться от родителей, чтобы обдумать в тишине свое положение, но не получилось.
— Ты почему так грубо с родными разговариваешь? — набросились на нее соседки, как только мама вышла. — Мать с ума сходит от горя и переживания, а ты? Вот появятся свои дети, узнаешь, каково это.
— А вам какое дело? Что-то за два дня я не видела, чтобы ваши дети вокруг крутились, — огрызнулась Жанна, но почувствовала, как розовеют щеки. Все же она была неправа.
Не успела она выкрикнуть эти слова, как дверь открылась, и в палату влетел хорошенький мальчик. Он бросился к женщине-подростку и крепко обнял ее за колени. Следом вошли еще двое детей и высокий мужчина. Все вместе они весело окружили Жаннину соседку и одновременно загомонили. Женщина-подросток поворачивалась то к сыну, то к дочкам, то к мужу, отвечала на их вопросы, и столько счастья светилось на ее лице, что Жанна даже позавидовала.
Шумная компания исчезла так же быстро, как и появилась.
— Как же, отхреначит она? — засмеялась со своей кровати старуха. — Видишь, как любит семью? По абортам ходить будет, а мужу доставит удовольствие.
Родители вернулись быстро, и, на удивление, папа довольно улыбался.
— Меня выписали? — вытаращила глаза Жанна.
— Нет, но я оплатил вип-палату, так что дочка оставшиеся дни тебе никто не будет мешать, — он покосился на бабушку, которая все еще улыбалась.