— Пятьдесят один процент, — произнес он.
Послышался одновременный вздох двух мужчин и женщины, сидящих за столом. Рамон не сводил глаз с дамы. Мисс Эмили Ройс. Вот это для него оказалось сюрпризом. Хотя, нужно признать, вторая часть его стала куда большим откровением: Эмили не только была дочерью Максвелла Ройса, но и владела половиной акций клуба. Что ж, скоро у нее останется сорок девять процентов.
— Никогда, — произнесла Эмили, и холодный блеск ее светло-серых глаз свидетельствовал, что предложение Рамона ее ничуть не впечатлило.
Адвокат его, сидящий рядом, наклонился вперед и начал:
— Мы понимаем, что вы, мисс Ройс, в сложной ситуации…
— Не думаю, что вам это действительно важно, — оборвала его Эмили. — Полагаю, мистер де ла Вега хочет просто извлечь из этого выгоду.
— Эмили, — мягко сказал Рэй Картер, седовласый адвокат, сидящий рядом с девушкой, — давай их выслушаем.
Рамон увидел, как крохотная ручка Эмили сжимается в кулак. На ее месте он бы тоже был взбешен происходящим и подобные слова не вызвали бы у него ничего другого, кроме желания заехать в глаз советчику. Однако девушка злилась на отца, и тут ее тоже можно было понять.
Для Рамона и его адвоката слова Картера стали откровением: он изложил ситуацию максимально прозрачно, подчеркнув, что для его клиентов на первом месте всегда ясность и доверие. Потом вступил Максвелл Ройс, предложив продать свои пятьдесят процентов акций в обмен на быструю и справедливую сделку. Менее чем через час обе стороны обговорили ее условия. Ройсу важна была скорость, и это дало Рамону преимущество, которым они с адвокатом и воспользовались. Однако на этом переговоры не прекратились. Рамон хотел выиграть контрольный пакет акций: пусть даже преимущество его составит всего один процент, он даст ему возможность все контролировать. Мисс Ройс может возмущаться сколько угодно, но, если они с отцом хотят быстро получить помощь, им придется продать этот процент. А если она не перестанет сверлить его взглядом, точно он сам сатана, то он позабудет о сочувствии и начнет открыто наслаждаться происходящим.
Рамон посмотрел в светлые глаза девушки.
— Поверьте, я вам искренне сочувствую, — произнес он, глядя прямо на Эмили и не обращая внимания на ее отца. К Максвеллу Ройсу он не испытывал ни грамма симпатии, и ему не было его жаль. Он повел себя неосмотрительно, глупо. Рамон и сам не прочь был порой рискнуть, да и грехи за ним водились, но он уже давно усвоил урок: только просчитанный риск имеет право на существование. Нельзя ставить в игре то, что ты не готов потерять. — Но я полагаю, вы согласитесь со мной в том, что ваши возможности ограничены и что вам нужно быстрое и эффективное решение проблемы. — Рамон положил локти на стол и развел руками. — Полагаю, его я вам и предлагаю.
— Требовать контрольный пакет акций — это вы называете решением? — парировала Эмили. — Это поглощение компании.
Щеки ее запылали от гнева, и так разителен был контраст румянца и светлых льдинок глаз, черты лица обозначились четче, и стало видно, какие высокие у нее скулы. Сейчас, с завязанным на затылке хвостом, Эмили выглядела так же строго, как и в момент их первой встречи, но Рамон вдруг понял, что эта девушка не просто хорошенькая, а красивая, несмотря на привычку держаться на расстоянии. Взгляд его спустился к ее губам, и вспомнился тот порыв, что он испытал при встрече в холле, когда ему хотелось поцеловать Эмили и увидеть, как ее снисходительная улыбка расцветет в приглашение. Сейчас Эмили не улыбалась, но ее решительно сжатые губы были пухлыми и чувственными. А фигурка… Рамон не мог не заметить ее соблазнительных изгибов, особенно в моменты, когда мягкий бледно-голубой топ облегал грудь и подчеркивал тонкую талию. Он ведь не слепой — просто молодой мужчина, который любит женщин. И всякий раз, когда в поле зрения появлялась симпатичная девушка, тело его не могло не реагировать.
— Поправьте меня, если я скажу что-то не так, мисс Ройс, — возразил он. — Я так понял, что у вас и у мистера Ройса меньше шести дней на то, чтобы найти деньги на покрытие долга.
Эмили посмотрела на отца. Ройс выглядел безупречно в темно-синем костюме в тонкую полоску, но заметно уставшим, а под голубыми глазами залегли тени. Под взглядом дочери на лице его промелькнуло что-то, похожее на сожаление или стыд.
Переведя взгляд снова на Рамона, Эмили сказала:
— Да, это так.
— Тогда у меня для вас два предложения. Можете мне отказать, и я уйду, — он помолчал, дав партнерам время осмыслить сказанное, — или продать мне процент акций, и я передам вам деньги в течение двух суток.