А вот твой будущий сводный брат…
Фу.
– Так, Эля, тормози.
Длинные пальцы обвиваются вокруг запястья. Меня дёргают к себе, прижимают. Взгляд у Белого блестит, будто и правду чуточку безумный. Но меня предупреждения Олега совсем не пугают.
– Прекращай за других додумывать. Я сказал, что меня ты сейчас интересуешь. Усекла?
– А иначе что? В машину сунешь и…
– Ты реально обо мне так думаешь? Круто, чё.
Парень волосы лохматит, а я замечаю ещё один рисунок. На внутренней стороне руки, там, где рукав заканчивается. Себя не останавливаю, хватая его.
Острая необходимость посмотреть, что там нарисовано.
– Ты чумная, Эль, - Белый смеётся, но сам закатывает ткань. – Ничего особенного, глупость одна. На спор бил.
– Я думала в тату смысл должен быть.
– Он и был, о самом споре и ненужных решениях.
Парень тащит меня под мигающий фонарь, чтобы рассмотреть могла. Черный круглый контур, размером с пятирублевую монету. А внутри разводы чёрные, похожие на луну, с кратерами и тенью.
– Это… красиво.
– Странно, руби правду сразу. Думаю перекрыть чем-то, потом. У меня много таких татушек, Эль. Хочешь все увидеть?
– Прямо здесь раздеваться будешь?
Посмеиваюсь, представляю себе картину. А после веселья не остаётся. Потому что под веками его образ, с голым телом, чернилами. Мне кажется, что у меня фетиш появляется.
На этого парня и его татуировки.
Личный, индивидуальный кинк.
Который до нутра пробирает.
– Я живу здесь, - на высотку кивает, крутит на пальце брелок с ключами. – Можем пойти такси ловить, вдруг повезёт. А можем…
– Что?
– Подняться ко мне. И я тебе всё покажу. Вино найдём или закажем что-то. Ничего не будет если, не захочешь.
Проблема в том, что я ведь захочу.
Мы оба это пониманием.
Если я сейчас с Белым уйду, то исход известен заранее. Это не случайность, когда на чай зашел, а выйдешь утром с подгибающимися коленями.
Он почти открыто предлагает.
А я открыто соглашаюсь.
Киваю и к подъезду двигаюсь, на который парень показывал.
– Вино это хорошо.
И остальное, что будет, тоже неплохо.
Эрик
– Вот тут я и живу, - щелкаю выключателем и подталкиваю Элю в квартиру.
Небольшая студия с тесной прихожей и ванной комнатой за дверью-шторкой.
Маме эта квартира не нравится, как и все подарки отца, родительской любви деньгами не заменить, как считает она, и я, в общем, согласен.
Развелись они когда мне было пару лет, несколько раз подавали заявление и забирали. Мама считает это потому, что они в мае поженились – проклятая дата, говорят же – всю жизнь будешь маяться.
Но я в приметы не верю.
А отец...
Не у всех они есть, у меня вот такой.
– Не стесняйся, - сбрасываю кроссовки.
– Я не стесняюсь, - она снимает туфли, сумочку кладет на подставку для обуви.
Одобрительно киваю.
Я туда тоже обычно спортивную сумку ставлю.
Босиком она ступает по полу, оглядывается по сторонам.
Разобранный диван-кровать, свесившийся плед. Ноутбук на полу и чашка с недопитым кофе. На стойке, что делит помещение пополам почти – банки и коробки со спортивным питанием.
Балконная дверь открыта, на ней висит полотенце.
Тороплюсь. Быстро встряхиваю плед и накидываю на диван. Тарелку с остатками яичницы сдвигаю в раковину. Поднимаю кружку, убираю полотенце.
Таких гостей я не ждал, я, вообще, свет включать сегодня не собирался, девочки из клуба не интерьером любоваться приходят.
– Ну вот, - смущаюсь, словно пацан, комкаю в руках полотенце. Ловлю ее взгляд, скользящий по комнате. – Как тебе?
Кажется, что она сейчас посмотрит, какой я неряха, развернется и уйдет. А я от тренера так одобрения не ждал, как от нее сейчас.
Как странно.
– Нормально, - она нерешительно присаживается на диван. – Давно тут живёшь?
– Второй год, - забрасываю полотенце в ванную. – Отец купил на восемнадцатилетие жилье.
- Щедро. А сейчас тебе сколько?
Подхожу сзади, наклоняюсь. Дую на голое плечо, и тут же по светлой коже разбегаются смешные мурашки.
– А тебе? – касаюсь губами плеча.
Она вздрагивает. Сидит, не поворачивается, замечаю, как мнет подол платья.
Тяжело вздыхает. И слегка отклоняется.