– Что? Вы кто? – я перевожу взгляд на женщину, сжимающую в руке телефон. – Как вы зашли? Вы с Николозом Георгивичем? – она заглядывает мне за плечо в поисках Ника.
– Алле, алле… Николоз Георг… – но я не даю ей договорить.
Выхватив телефон из ее руки, бью его об пол и вдавливаю гаджет каблуком туфли в пол.
– Кто вы? – заикается она, с опаской пятится назад, то и дело заглядывая мне за плечо.
– Что с малюткой? – шиплю сквозь зубы.
– С кем? – переспрашивает не отводя от меня взгляда женщина.
Я опускаюсь возле Алиты на корточки и прощупываю пульс. Через миг ощущаю под пальцами слабую пульсацию.
– Артур, ты где? – рявкаю так громко, что женщина, стоящая в отдалении от меня вздрагивает и делает попытку бежать.
Но ее в дверях перехватывает Артур.
– Отпустите прошу. Я ничего не сделала. Девушка сама упала в обморок. Сама, – заверещала она.
– Закрой ее в спальне. И проверь, чтобы в комнате не было телефонов. Делаем все оперативно. Она успела позвонить Николозу. Думаю, не нужно рисковать пока. Сейчас не время встречаться с братом, – Артур мазнул взглядом по Алите, но заметив мой недобрый взгляд, выполняет мой приказ незамедлительно.
А я подхватываю малышку под колени и пересаживаю ее себе на колени.
Черт! Малютка так похудела. Совсем одни кости остались. Лицо голубоватого оттенка, словно приведение передо мной, а не живой человек.
– Девочка моя, – шепчу ей в макушку, поглаживая волосы.
Ну, где же Артур? Глянул на дверь и в этот момент почувствовал, как Алита в моих руках пошевелилась.
– Алита, – зову ее, когда вижу, как по ее лицу пробегает тень, что она вот-вот откроет глаза…
Малютка в тот же миг распахивает глаза и смотрит на меня отчужденно…
Секунда… две… и вот взгляд становится осмысленнее.
– Давид? – голос малютки хрипловатый, скрипучий и такой дорогой. – Давид, это и правда ты?
– А ты кого-то другого ожидала увидеть, малютка, – за насмешливым тоном, которым отвечаю ей пытаюсь скрыть ту гамму чувств, которые рвут мое сердце в клочья.
– Нет, Давид. Нет, я хотела видеть тебя, – дрожит ее голос, и Алита обнимает меня за шею одной рукой, а я вижу как ее лицо перекашивает боль, только тут обращаю внимание, что вторая рука у нее прижата к телу, – я верила в то, что ты жив. Чувствовала.
– И правильно делала, малютка, – вопрос о руке застревает в горле и я просто зарываюсь пальцами в коротких волосах на ее затылке, прижимаю ее к себе нежно и в тоже время так сильно, я хотел чтобы она почувствовала во мне не агрессию, а защиту, через одно только прикосновение.
– Подожди, а как ты вошел? Кто тебе открыл? Где нянька, которую нанял Николоз? – затараторила она, отстранившись.
– Не сейчас, милая. Все твое любопытство я удовлетворю чуть позже, – поднялся со стула и опустил ее на пол, – сейчас нам нужно показать тебя врачу. Сама дойдешь?
Малютка коротко кивнула. А я отвернулся, стараясь спрятать взгляд, в котором закипала дикая ярость и злость, на всех тех, кто был причастен к тому, что моя девочка сейчас страдает.
Глава 15
Оказавшись в машине. Я наконец-то почувствовала себя в безопасности. Прижалась к Давиду всем телом. Замерла. Прислушалась к своим внутренним ощущениям.
Опасность? Противоречие? Ненависть? Все ушло.
Зато теперь на этом пустыре полыхала ярким костром любовь. Затмевая собой все невзгоды, навалившиеся на меня за столь короткий промежуток времени.
Искоса глянула на Давида. И мои губы растянула улыбка.
Как же он все-таки был раздражающе красив. Но его больной вид не давал мне покоя, и я всерьез заволновалась о его здоровье. Я несколько раз порывалась спросить его о том, что с ним произошло, но глядя на хмурый и недовольный взгляд Артура, сдерживалась. Прекрасно в памяти сохранился наш с ним разговор о том, что я должна как можно быстрее свалить от Давида подальше и залечь на дно, чтобы мужчина не смог меня найти. Вот кто бы тогда только знал, что наше противоборство и моя ненависть к Давиду сможет перерасти в зависимость от его дикой, неукротимой власти надо мной. И что самое невероятное, мне это понравится.
– Девочка, моя, – неожиданно Давид прижал меня к себе и глубоко втянул запах моих волос.
У меня от его низкого хриплого шепота, мурашки по спине побежали.
– Что с твоей рукой? – неожиданно спросил он.
Я расслышала в его голосе тревоги больше, чем мужчина наверняка хотел бы показать.