За спиной раздается хрюканье, за которым упорно пытаются скрыть смешок. Яриша. Поворачиваюсь в ее сторону, не понимая, с чего веселье. Я сказала что-то смешное?
– Поясни, – требует ее мать.
– Что пояснять? – Девушка садится нормально и с вызовом смотрит на нас.
– Что смешного в том, что Агнии не принесли ее одежду?
– В том, что эти тряпки нельзя назвать одеждой, – фыркает она, раздраженно дернув плечом. – Мама, а если там клопы? Мы же потом не сможем их вывести! Я не разрешила тащить это в дом и велела выкинуть.
– Яриша! – угрожающе шипит Лирая, а я стою и даже не знаю, что сказать. Там было все. Как она могла?! Кто дал ей такое право?! В душе клокочет злость. Нервно сжимаю кулаки и спрашиваю, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
– Куда ты их выкинула?
– А что? Полезешь копаться в помойке? – Яриша приподнимает идеальной формы бровь. – Я с удовольствием на это посмотрю. Но кто копается в помойке, тот там и живет. Ты же в курсе, где твое место?
Я так зла, что даже руки трясутся, а браслеты начинают греться, чего не случалось последние лет десять. Но действительно, не копаться же в мусорных баках на потеху этим идиотам. Вопрос, что делать?
– Так! – грозно заявляет Лирая, собравшись с мыслями. У нее на лице растерянность, видимо, не только я не ожидала подобной выходки. – Безусловно, смена гардероба стояла в планах, но не так радикально… – признается она и выразительно смотрит на свою дочь. – Раз вы такие умные дети, то… Ты, Яриша, быстро принеси Агнии пару комплектов своей одежды, и чтобы с бирками, а не ношеное. Я ясно выражаюсь? От тебя я такой мелочной и грязной выходки не ожидала.
– Грязные – это ее шмотки! – Яриша кивает в мою сторону.
Лирая не возражает, не защищает, но на лице ее появляется холодная улыбка, и мачеха велит:
– Тот костюм, который тебе привезли на прошлой неделе. Вассимо Дерелли? На Агнию он сядет хорошо.
– Ну мама-а! – стонет Яриша, готовая расплакаться.
Что такого в том костюме? Мне вообще не принципиально, я и в этом платье похожу пока.
– Сама виновата! – бросает Лирая. – А ты… – Она оборачивается к ржущему на диване Яну.
– А что я? – вскидывается он. – Ну забавно же вышло. Подумаешь, папа чуток потратится, одевая Мышь.
– Папа потратится, а ты сопроводишь, – приказывает она тоном, не терпящим возражений, а мне хочется спросить: я-то в чем провинилась? – Сейчас же соберешься и съездишь с Агнией за одеждой. Я напишу список, магазины, которые стоит посетить, и потом проконтролирую качество покупок. Если меня не устроит твой вкус, так как на ее я пока положиться не могу, поедешь еще раз. Все ясно?
– Я-то при чем? – возмущается он. – Я не трогал ее шмотки! Я их даже не видел!
– При том. Вы теперь одна семья, учитесь взаимодействовать! В том числе на людях. Поверьте, это не единственный ваш выход в свет.
– Не стоит. – Я все же подаю голос, потому что этот фарс утомил. – Мне не нужны чужие вещи за чужие деньги. Я сама куплю. У меня есть небольшие сбережения.
– Нет, ты будешь делать то, что я скажу. Ты не сможешь купить то, что будет адекватно воспринято в нашем кругу. Он – сможет, поэтому поедете вместе. Все ясно?
– Не рыпайся, Мышь, – флегматично заявляет Ян. – Ты еще не знаешь, какой может быть наша мать. Так ведь, мирс Лирая? Тебе нравится повелевать всеми?
– Мне нравится думать, что мои дети выросли воспитанными людьми, которые не опускаются до низости и мерзости. Отправляйся собираться, Ян, и возьми магмобиль, а не это свое подозрительное средство передвижения!
– А нужно прямо сейчас? Вот жизненно необходимо? Вообще-то у меня планы на вечер! И это не попытка сделать из Мыши что-то приличное!
Мне неприятно то, что говорит Ян, но в одном он прав. Я тоже не хочу никуда ехать. Приходится поддержать.
– Правда, может быть, завтра? Я очень устала с дороги.
– Не мечтай, Мышь, поедешь сама, – язвительно отзывается Ян, а у меня кровь к щекам приливает. Вот как он умудрился сделать так, будто бы это я напрашиваюсь. – Или вон с мамочкой, раз она решила заняться благотворительностью.
– Хорошо, завтра, – соглашается Лирая, теряя к нам интерес. – Но вместе. Возражения не принимаются.
В этот момент в комнате появляется злющая Яриша, и спор стихает сам собой. Она подходит ко мне и швыряет вещами в лицо. Дорогой костюм сначала хлещет по щекам, потом падает на пол к ногам. Разлетаются трусики и пижама.
– Подавись, – шипит она, прежде чем мать успевает хоть что-то ей сказать.
– Сама подавись.
Пинком отбрасываю в сторону брюки мятного цвета, прохожусь по тонкому кружеву трусиков и выхожу из комнаты. Пошли они все! То, что у меня нет денег, не значит, что нет гордости и со мной можно обращаться, как с грязью. Терпение закончилось!