— Что это было? — нахмурился отец.
— Наверное, Валерка опять в мою комнату залез. Не переживай, я пойду разберусь, — убедил его я. — Доброй ночи.
Как только отец отвёл взгляд, я тут же ускорил шаг. Помчался к своей комнате, пропуская по две-три ступени за раз. Что-то тут не чисто. Я оставил Софию практиковаться. Но такой поток тёмной энергии… Не могла же она сама его породить⁈
Я распахнул дверь в свою комнату и видел Софию. Девушка стояла напротив меня, сложив руки по швам. Под её ногами были разбросаны осколки от разбившегося зеркала.
— Вот мы и встретились, — произнесла она дребезжащим мужским голосом, — Константин Владыкин.
Она одержима… Кто-то пробрался в её тело. Но кто⁈
Глава 20
В комнате повеяло запахом смерти, высшей некромантией. Той силой, которую я и сам собирался получить. Магия лича.
Почти всесильное существо. От такого не поставишь защиту на юной колдунье. Но благо, что лич может вселяться в тела людей лишь на короткое время.
— Так это всё-таки ты, Никон? — процедил я сквозь зубы, взглянув в глаза Софии.
Сознание девушки в них уже не отражалось. Её взгляд источал могильный холод, ненависть и толику страха. Несмотря на обретённое могущество, Никон всё равно меня до сих пор боялся.
— Здравствуй, старый друг, — скрипуче рассмеялся Никон. — Давно же мы с тобой не виделись. Ты славно обдурил мою армию нежити. Я удивлён до глубины души, что тебе, будучи теперь низшим некромантом, удалось справиться с ордой, которая запросто могла стереть с лица земли целый город.
— Старый друг, говоришь? — хмыкнул я. — А уж не ты ли добил меня вместо того, чтобы предать ритуалу становления личем, как и обещал?
— Это была обыкновенная мера предосторожности, — Никон пожал узенькими плечами Софии. — Я опасался, что ты мог заразиться безумием от нашего учителя. Если бы ты воскрес личем и принялся захватывать мир, как и он, то тебя бы уже никто не смог остановить.
— Заразился безумием? — от этой глупости я чуть не потерял дар речи. — Если кто тут спятил, так это ты, Никон! А ты не подумал, когда предавал меня, что я всё равно найду способ вернуться к жизни? Что мой дух не успокоится, пока не отомстит?
— Да брось… — Никон выдержал паузу, поскольку побоялся произносить моё старое имя. — Константин, теперь ты молодой и слабый маг. Ты не сможешь мне отомстить, как бы ни старался. Раньше я был твоим слабым компаньоном, оруженосцем, слугой… Но теперь мы поменялись местами. У меня достаточно сил, чтобы принудить тебя — служить мне.
— Да ну? — усмехнулся я. — И что же ты до сих пор этого не сделал?
— Я хочу, чтобы ты присоединился к нам добровольно. Не в качестве слуги, но в качестве соратника. Я думаю, что наши с тобой взгляды сойдутся, если мы хотя бы пару минут поговорим о том, что светлые натворили с этим миром.
— Даже если они и десять раз сойдутся, присоединятся к тебе я не стану, — помотал головой я.
— Почему ты такой упёртый⁈ — тело Софии подлетело ко мне. Девушка впилась ногтями в мои плечи.
Я игнорировал это, не пытался её убрать или откинуть. Никон хочет меня спровоцировать, чтобы я причинил вред собственной напарнице.
— Давай объединимся! — попросил Никон. — Уничтожим этих солнцелюбов — всех до единого. И начнётся эпоха вечной тьмы. Только тёмная магия — и ничего более. Разве не об этом мы мечтали?
— Об этом мечтал наш учитель, — сказал я. — Которого ты назвал безумцем. Правда, заметь, он хотел подчинить светлых, а не истребить их. Кто из вас ещё больший безумец, я ответить затрудняюсь. Ты хочешь уничтожить сотни тысяч ни в чём не повинных людей. Только за то, что они обладают не такой магией, как мы.
— Они творят с нами то же самое! — рявкнул он. — И ты помогаешь им! Ты сдал им моего ученика!
— Так и знал, что графа Свиридова воспитал ты, — усмехнулся я. — Знакомый почерк. Считаешь, что я сдал этого идиота, потому что поддерживаю светлых? Нет. Просто некроманты, которых воспитываешь ты, ничем не лучше агентов бюро, жаждущих запечатать и казнить каждого встречного тёмного мага.
— То есть, ты отказываешься? — нахмурился Никон.
— То есть — пошёл вон из тела моей служанки! — крикнул я и легонько толкнул тело Софии своей правой ладонью.
На моей коже уже блестела печать изгнания, начертанная кровью. Пока этот псих пытался меня убедить присоединиться к нему, я проткнул кожу ладони ногтем среднего пальца и им же начертил сложную руну.
София вскрикнула, голос вернулся к девушке. Её глаза и рот широко распахнулись, и оттуда вырвалась зеленоватая дымка, которая тут же устремилась к осколкам зеркала и растворилась в них.