Вроде бы все шло к варианту «б». Покорные, как крысы звуку волшебной дудочки, мы приехали в гипермаркет к Анфисе Васильевне. Но когда рекрутерша с рыбьими глазами стала точно шкуру с нас сдирать – с восхитительной наглостью перечисляя, сколько мы должны заплатить за «то» и за «это», – Ширин взорвалась от возмущения. Запуская смятую бумажку в бесстыжую физиономию подельницы афериста Мансурова – моя девочка как бы мстила за всех ограбленных гастарбайтеров.
Переваривая винегрет своих мыслей, я глядел на милую Она сидела с хмурым личиком, на которое точно набежали тучи, и смотрела куда-то в пространство. Напряженное молчание между нами затягивалось. А ведь нам было, о чем поговорить.
Плохо ли, хорошо ли, но история с Бахромом и Анфисой Васильевной закончена. Мы больше не будем ждать звонков от уродца Мансурова. Можно смело блокировать его телефонный номер. Но у моей красавицы так и нет работы. Январь перевалил за половину. А в феврале у нас будет не больше двух недель на то, чтобы моя девочка трудоустроилась. Четырнадцатого февраля виза уже не будет действовать.
– Поехали в полицию, – вдруг сказала моя девочка.
Я аж вскинулся от неожиданности:
– В полицию?..
– Да. В полицию, – настойчиво повторила Ширин. – Ты уплатил Бахрому почти половину своей пенсии. А разве это наперсточник нашел мне работу?.. Нет!.. Он заставил нас впустую скататься на Лиственную улицу. А потом привел к стерве Анфисе, которая охотно запустила руку к нам в карман, чтобы присвоить нашу последнюю копеечку. Нас обворовали и унизили – ты понимаешь?.. Я не могу это так оставить.
Слушая мою милую, я нервно сглатывал слюну. Меня трясло. Я забыл о том, что, когда моя девочка болела, я сам повторял, что нужно заявить на Бахрома. Но неудачное собеседование у Анфисы Васильевны сломало мою волю. Оказалось: я привык, что мы получаем от судьбы пинки и удары. И я даже не в силах поднять руки, чтобы защититься. Полиция?.. У меня ни на грамм не было веры, что жандармы нам помогут. В лучшем случае, нам просто рассмеются в лицо. А в худшем – еще и сделают виноватыми. Обвинят в клевете на честного предпринимателя Бахрома Исламовича, например. Здравый смысл и шестое чувство мне подсказывали: коррумпированная расейская полиция скорее впряжется за финансового воротилу, чем за парочку обиженных бедняков.
Мы с Ширин точно поменялись местами. Теперь не я, а моя возлюбленная горела жаждой мести. Если меня скандал с Анфисой Васильевной лишил последних остатков мужества, то в моем пушистом тюркском котенке разбудил лютую львицу. Что ж… (я еще раз сглотнул слюну). Я готов последовать за дорогой моему сердцу девушкой хоть в полицию, хоть в ад.
Мы посмотрели по умным интернет-картам в телефоне, какой полицейский участок отвечает за район, в котором расположен офис Бахрома. Я шумно выдохнул, отодвинул так и недопитый горький кофе и спросил:
– Тогда – двинемся?..
Казалось: на сей раз я говорил ходячую фразу из третьесортных боевиков и вестернов: «Давай просто сделаем это».
Ширин с готовностью поднялась. Держась за руки, мы покинули гипермаркет. Я дрожал, как осенний лист на ветру или как хвост перепуганной овцы. Моя девочка – ступала уверенно и твердо.
Снова автобус. Пассажиры были теперь не с пустыми, а с до невозможности набитыми баулами. Одна бабка чуть не переехала нас своей сумкой-тележкой, из которой высовывалась, как толстый длинный палец, палка копченой колбасы. Потом – городская поземка. Переполненный людьми, как банка шпротами, грохочущий вагон электропоезда. Поднявшись, наконец, на улицу, мы угодили в объятия мокрого тумана.
Падал мелкий снег – и таял у нас на волосах и одежде. Ногами мы месили слякоть и грязь. Только бы сырость не просочилась в ботинки!.. Оранжевыми лучистыми звездами горели на столбах фонари, бессильные развеять белесую тьму. Прохожие повыше поднимали воротники, натягивали шапки почти на самые глаза и уставлялись в смартфоны. Наверное, надеялись, что в красочном виртуальном мире, в онлайн-игре или на напичканном привлекательными девушками и представительными мужчинами сайте знакомств спасутся от бело-серого, мутного, вгоняющего в тоску зимнего дня.
Мы с моей милой обшаривали квартал в поисках таблички с государственным гербом и с номером полицейского участка. Вернее, искала только Ширин, а я следовал за любимой девушкой безгласной тенью. Мне хотелось уткнуться носом в грязный заплеванный асфальт и заплакать. Лишь сейчас я почувствовал, насколько устал за последние недели или даже месяцы.