Дети вылетели в сад из распахнувшейся двери быстрее, чем она успела снова захлопнуться перед ними.
Кухонная армия бросилась в погоню. По дорожке – через широкий газон – напролом сквозь живую изгородь – в огородик, перепрыгивая грядки, петляя между высокими шпалерами фасоли, лавируя между кустами малины… Младшие заблудились в чаще черносмородиновых кустов, Средние завязли в кабачковых лозах, и им пришлось возвращаться, получать по заднице и снова спасаться бегством; раздавленные помидоры и спелый крыжовник лопались и скользили под ногами. Дитячий подгузник наконец-таки сполз и болтался возле щиколоток.
Дети метнулись в теплицу, дверь которой отказалась закрыться за ними и задержать преследователей; прочь, наружу, через окно, под звон разбитого стекла и яростные крики садовника… Через стену, вскачь по гравийным дорожкам, прыжками через клумбы, обдираясь об розовые кусты, всё вперёд и вперёд, бегом…
Дети мчались, не разбирая дороги, и поэтому даже не вспомнили, что поблизости располагается пруд, – пока не заскользили по берегу на влажной траве, а затем закувыркались кубарем и наконец – шлёп-хлюп-бульк! – попадали в воду.
Неутомимая погоня в составе Хоппитта, Кухарки, Селесты, Эллен, Элис-и-Эмили в сопровождении Евангелины едва успела затормозить, бешено замахав руками, и выстроилась на берегу, свирепо глядя на детей. Те скучковались в центре пруда, по колено в воде, и оттуда вызывающе взирали на загонщиков.
Хоппитт, видимо, провозгласил себя генералиссимусом. Дворецкий повелительно махнул рукой и крикнул:
– Выходите! – И добавил фразу, которую Евангелина слышала от него чаще всего: – Да поживее!
– Нет, – ответила Линди и швырнула в него комком ила из пруда.
Вот так так! Комок попал Хоппитту аккурат по носу – бац! Но чувство собственного достоинства дворецкого осталось непоколебимо.
– Что ж, да будет так, – изрёк он. – Сами напросились.
Только теперь дети обратили внимание, что в ходе всей этой яростной погони он так и не выпустил из рук кастрюлю с кашей.
Пруд был довольно обширный, но мелкий и к тому же очень грязный. Дети сбились в кучку в самом его центре, решив твёрдо стоять до конца – хотя стоять твёрдо в этой жидкой грязи было затруднительно. Кухарка, Селеста, Эллен, Элис-и-Эмили и Евангелина рассредоточились, окружая пруд и отрезая детям путь к отступлению. Затем Хоппитт обошёл своё войско, раздавая своим солдатам наполненные кашей носки.
И закипела Битва.
По счастью, только Хоппитт умел хорошо попадать в цель. И когда носки попали в распоряжение детей, те тоже воспользовались ими как снарядами – с небольшой добавкой из жирной, чёрной грязи, просто ради интереса. Меткость детишек оказалась на порядок лучше, и скоро бойцы кухонной армии приобрели некоторое сходство с зебрами, обзаведясь чёрными полосами на лицах – только глаза яростно сверкали из-под кастрюль. Носки летали туда-сюда, но у кухонной армии начинка из каши была уже на исходе. Хоппитт доскребал остатки из кастрюли, пока дети, пользуясь передышкой, пытались помыть лица, в результате тоже становясь несколько полосатыми. Кроме того, водоросли наматывались им на руки и свисали с ушей, словно зелёные волосы, – но, по крайней мере, самая густая грязь с них стекала. Слуги на берегу умыться не могли, и их физиономии уже покрылись задубевшей коркой, как панцирем.
Но когда каша закончилась, Кухарка притащила таз с тестом…
Отчаяние стало овладевать детишками. Они-то могли отбиваться только грязью, но теперь Элис-и-Эмили вооружились метлой и шваброй, и, как только кто-то из детей наклонялся зачерпнуть грязи, тут же метла или швабра толкали его под воду. По счастью, Младшие, за которых следовало бы опасаться, были просто в восторге от происходящего. Со всеми этими няньками, боннами и гувернантками им очень редко выпадал шанс поиграть в действительно грязной воде. (Думаю, няня Матильда, когда била об пол своей палкой, всё-таки всегда следила, чтобы малыши не нахлебались лишнего.)
Но даже для развлечения Младших нельзя же вечно стоять и перебрасываться грязью и тестом, тем более что и тесто закончилось, и Хоппитт уже посылал Евангелину на кухню за новыми боеприпасами.
– Принеси-ка сосиски, которые они разрисовали рожицами, – велел он.
– И желе с бланманже́, которые я приготовила для чая в детской, – добавила Кухарка.
Дети стали совещаться.
– Нам нужен заложник!
– Вовникь! Вовникь! – закричало Дитя, разбрызгивая грязь. Оно сейчас выглядело в точности как шоколадная фигурка младенца, которую так и хочется съесть.