— Сафие уже знает обо мне?
Вполне ожидаемые слова врезаются лезвиями в кожу. Острый взгляд царапает щеку. Я бы до бесконечности смотрела на идеальную прострочку брюк, но какой в этом смысл?
Поворачиваю голову, смаргиваю и произношу тихое, но твердое:
— Нет.
От силы реакции меня вполне могло бы отнести к стене. От бывшего мужа исходит осязаемая волна ярости. Но я готовилась. Поэтому выдерживаю.
Отстраненно отмечаю, как сжимаются челюсти, как волны идут по вискам… Штормит.
Зачем-то считаю про себя до пяти. Потом снова. Раз. Два. Три…
Дергаюсь.
Айдар разворачивается и делает несколько шагов прочь. Вместо облегчения я испытываю яркий выброс страха. Он не назад сдает. Так ему просто легче будет размахнуться.
— Ты все таки думаешь, что я с тобой шучу?
— Нет. Я так не думаю. Я пытаюсь защитить своего ребенка. — Произношу медленно и очень спокойно. Хотя и понятно, что реакция будет ужасной.
Салманов останавливается в нескольких шагах от меня, за что я ему даже благодарна. Смотрит пристально, сузив глаза. Ищет место рукам. Одной ныряет в карман. Пальцами другой неспокойно перебирает.
— От меня?
Задает еще один вопрос без правильно ответа. Я киваю. Да. От тебя.
Трусливо задерживаю взгляд внизу, хотя и знаю, что это бессмысленно.
На самом деле, я уже устала держать оборону, а ведь он еще даже толком не начинал давить.
Дрожу от мыслей о том, что будет, когда начнет. А от вновь зазвучавшего голоса — как молниями бьет.
— Три, блять, раза, Айка. Я три, блять, раза тебя попросил…
Айка…
Я впервые слышу это обращение в нашей новой, сложной жизни. До этого — только Айлин. И, боюсь, радоваться здесь нечему. Это он злится так. Но пусть лучше будет злой, чем холодным и жестоким.
— В глаза давай смотри. Как школьницу вычитываю…
Щеки опаляет жаром, но требование исполняю.
Даже волосы смахиваю, расправляя плечи.
Ты же не разговора на равных хочешь, ты хочешь бить и видеть, как отлично прилетает.
Слова остаются при мне, а мужской взгляд мажет по ключице, кисти и следит за движением волос. Меня иголочки покалывают. Я отмечаю, как дергается кадык.
Дай я ему право делать все, что хочет. Что он выбрал бы? Взять или выбросить?
Чувствую себя ужасной матерью, ужасной бывшей женой и ужасным человеком. Складываю руки на груди, прокашливаюсь.
— Не дави на меня, Айдар. — От собственной наглости поджилки трясутся. Я прекрасно понимаю, что позиция у меня не самая сильная. Как бы там ни было, это он потерял пять лет с дочерью. Это я ее скрыла. Но она — живой человек, а не игрушка. И если придется выбирать, за кого из нас троих я волнуюсь сильнее, собой я пожертвую. Айдаром тоже. Сафи — нет. — Я не отрицаю, что это должно случиться. Я согласна. Но нам нужно время. И я не знаю, сколько…
Мое признание слабости прерывает шумный долгий выдох.
Айдар смотрит сначала вниз, потом мне на шею. Мурашки бегут. Снова перемещается к глазам.
Слышу:
— Айлин, ты спускаешь всё на тормоза. — Сердце сжимается и от правды, и от «Айлин». Взял себя в руки. Не хочет близости. Никакой не хочет. Только придушить.
— А ты думаешь наша дочка будет в восторге, что ты меня презираешь?
Сжимает губы. Молчит. Не отрицает.
Больно до отупения. Он меня искренне презирает. Есть за что, я его понимаю.
Борюсь с сжавшимся горлом, тихонько кашляю и мотаю головой. У нас дочка. Говорить нужно о дочке. Думать тоже.
— Сначала нам стоит нормализовать отношения, Айдар. Я не позволю, чтобы ты ломал Сафие психику своей манерой общения…
— Мы их не нормализуем, Айлин. Не обнадеживай себя. А притворяться я умею. Почти так же, как ты…
Морозит меня своим цинизмом. Колет и колет. Давит и давит.
Я его еще сильнее ненавижу сейчас, а люблю — вообще отчаянно. Знал бы он, сколько во мне слов и слез. Сколько оправданий. Сколько обвинений. Как мне было тяжело делать в одиночку то, что он обещал, мы будем делать вдвоем!
Он же знал, что я могу забеременеть! Знал! Он же сам мне сказать тогда не дал!
Я хочу об этом кричать, но боюсь разбиться о равнодушное: «хотела бы — пути нашла».
И это правда. Нашла бы. Но испугалась. Тогда думала, не выдержу его ненависти. А вдруг он дочку заберет? Сейчас тоже боюсь, но она хотя бы меня знает. Я буду бороться. Разлучит — найдемся.
— Выглядит так, что ты приехал меня унижать, а не с дочкой знакомиться… — Выдыхаю в тишину. Смотрю в грудную клетку.