– Софи…
Пожилой мужчина в потрепанном джинсовом комбинезоне садовника растерянно смотрел на меня поверх плеча возбужденно подпрыгивающей девицы.
– Прошу прощения, – пробормотала я, поправив на плече пресловутую сумку. – Я там уже закончила.
Болтушка Софи подпрыгнула и развернулась в воздухе. Глаза у нее сделались круглые, как вишни, а щеки такие же красные.
– И это не хрусталь, а розовый оникс, – объяснила я про свои бусы, чтобы хоть что-то сказать.
– О, пардон…
– Пардон, мадам!
– Не стоит извинений, – я улыбнулась и приблизилась к собеседникам. – Мсье, я полагаю, вы смотритель этого кладбища?
– Дедушку зовут Пьер, а я Софи! – ответила бойкая внучка.
– Очень приятно, – я расстегнула вторую сумочку.
Она была маленькой и потому востроглазая Софи ее не заметила.
– Мсье Пьер, могу я попросить вас продолжать ухаживать за той могилой и иногда приносить на нее цветы?
– Конечно, я и так это делаю! – старик попытался отвести мою руку с денежной купюрой.
– Так мне будет спокойнее, – я с настойчивостью вложила бумажку ему в кулак. – Большое спасибо. Всего вам доброго.
– Постойте, мадам! – девчонка побежала за мной. – Скажите, а вы ему кто? Любострастному Старцу? Родственница, знакомая или просто так? Как его звали, где он жил, и кто тот парень, с которым…
– Как много вопросов, Софи! – я неохотно остановилась и снова полезла в маленькую сумочку. – И на них у меня для вас есть только один ответ. Вот.
Я протянула ей двадцатку.
– Такой ответ вас устроит?
– Мне не нужны деньги! – девчонка возмутилась и с усилием отвела взгляд от купюры.
– А мне не нужны проблемы, – сказала я и сняла с шеи бусы. – Возьмите, это вам. Просто как сувенир, они недорогие.
Это была неправда, но мне не было жаль безделушки. Подумаешь, оникс! Благодаря Даниэлю в моем распоряжении оказались драгоценности княжеского рода Радзивиллов.
– О, спасибо…
Софи застыла, как вкопанная, восторженно и недоверчиво созерцая гирлянду из полупрозрачных бледно-розовых шариков. Через пару минут, уже с расстояния в полсотни метров, я оглянулась и увидела барышню все в той же позе.
Не знаю, какой бес меня толкнул: неожидано для себя самой я громко позвала:
– Софи!
– Да, мадам?
Девчонка вздрогнула, и на лице ее отразилось разочарование: наверное, глупышка решила, что я передумала ее одаривать.
– Пожалуйста, не называйте его больше Любострастным Старцем, Софи! Его звали Даниэль!
– Даниэль, – как зачарованная, повторила она.
– Даниэль.
Что-то ласково коснулась моей щеки. Я подняла руку и поймала, как бабочку, нежный розовый лепесток.
Водителя такси, которое ожидало меня в тени магнолии на подъезде к кладбищу, моя солнечная улыбка заметно удивила, но от вопросов он удержался и только всю дорогу до Жуан-ле-Пена заинтересованно посматривал на меня в зеркальце заднего вида.
Я чувствовала тихую радость и удивительное благостное умиротворение, которые, впрочем, не удержали меня от падения в бездну порока. На ночь глядя я завалилась в самый дорогой ночной клуб Ниццы с твердым намерением подарить себе забвение хотя бы до утра.
Твердостью и величием мои намерения бывают сопоставимы с тем айсбергом, который потопил «Титаник». И в данном случае тоже не обошлось без жертв.
2
Тео сказал, что девчонка придет именно в этот день, потому что она заранее предупредила дирекцию банка о своем визите.
– Деловая! – с усмешкой сказал Тео.
– А я люблю деловых!
Макс ухмыльнулся и посигналил бармену, требуя повторить заказ.
Тео заслужил добрую выпивку, и Макс приготовился оставить в баре немалую сумму. Экономить на стадии подготовки нового проекта, как он это про себя называл, было бы глупо и неразумно. Как игрок Макс хорошо знал, что только крупная ставка может принести фантастический куш. Максу уже надоело размениваться по мелочам! Он чувствовал, что зря тратит время и силы. Пора порвать с бурным прошлым и обеспечить себе спокойное будущее! Тридцать пять лет – хороший возраст, чтобы остепениться.
Тридцать четыре года тоже подходили, но тогда Максимилиана подвела Аделаида. Угораздило же старую дуру разбиться за месяц до свадьбы!
Вспоминая то утро, когда ему сообщили о том, что серебристый «Бентли» его невесты сорвался в пропасть с горного серпантина под Ниццей, Макс до сих пор скрипел зубами от ярости: не будь Аделаида такой идиоткой, сейчас он был бы уже богатым мужем! А может быть, даже вдовцом. Не могла подождать с уходом на тот свет всего пару месяцев, дура старая…
– А чем… п-по-твоему… хороши деловы-йе? – икнув, поинтересовался Тео.