А ведь нити к проясненью
Из двадцатых ведут к ней.
НЭП и «фабрики рабочим»,
А «земля крестьянам» – так,
Появился, между прочим,
Фабрикант, кустарь, кулак.
И при этом Власть Советов.
И неважно что потом
Было много мер, запретов -
Чтоб пошёл страны подъём.
Вот и НЭП подняли снова -
Тут и Ленина магизм:
В перестройке Горбачёва,
Больший дать «социализм».
Ведь в одном ряду стояли -
НЭП, социализм, подъём.
Но на НЭПе и застряли
В новом мышленьи своём.
Подводя черту, отмечу
Всех его деяний суть:
Горбачёв был как Предтеча,
Постелив иуде путь.)
Но вернёмся мы в то бытье,
Чтоб народа жизнь понять.
И продолжу я событья
По порядку излагать.
Кто был Ленин для народа?
Как воспринят был тогда,
В те, трагические годы? -
Как Второй приход, Христа!
Потому – чтоб не касалось,
Всё за подписью его,
Русским людом принималось,-
Как от Бога самого.
Людям НЭП дала свободу
Строить собственную жизнь.
И земля теперь народу
В их стране принадлежит.
Что ж ему потребно более,
Чем землицы «застолбить»,
И иной, конечно, доли,
Чтоб по-новому зажить.
По стране шло расселенье.
Уезжали насовсем.
(Кстати, это есть решенье
И сегодняшних проблем.)
Подымалася пластами
От рассвета до темна.
Засевалася хлебами
Вековая целина.
За одну лишь весну, сразу,
Вкруг Пишпека и до гор,
Хлебный клин возрос в два раза,
И сулил хороший сбор.
Сам Пишпек, как поселенье
Был недавно сер и мал.
После ж твоего рожденья
Он столицей Фрунзе стал.
Город рос и масса встала
Продовольственных потреб.
Но зерно – для хлеба мало -
Без муки – не будет хлеб.
Как уводят жизнь от плана,
Её тут же, с этих пор,
Обрекают, поздно ль, рано -
В недобор иль перебор.
Мельниц тоже не хватало.
Вот той истины пример:
Ремесло Артёма стало
В спросе, выше всяких мер.
Зачастили в это время
Гости с дальних кишлаков.
У них мельничная тема
Не сходила с языков.
Дескать, залежь всю подняли -
Не осталось и следа.
Где молоть зерно – не знали, -
Не наездишься ж сюда.
-«Своя мельница назрела -
До трёхсот уже дворов.
Но по мельничному делу
У нас нету мастеров».
Просят деда, Христа ради,
Чтоб построил он, как ту,
Но на их реке, Нораде,
Мельницу, что и Кунту.
-«У тебя ж сын мельник тоже.
Что ж толчётся он с тобой?
Мы же приймем и поможем -
Отделяй его с женой.
От общины всей мы скажем:
Будет нам как сын родной.
И костьми на стройке ляжем-
Только мельницу построй».
У Артёма мысли были
Молодых устроить, дом.
Но, чтоб люди предложили?
И помочь бы брались в том?
И мечтать не мог он ранее,
Что его все, наперёд,
Те заветные желания,
Вдруг, озвучит сам народ.
Дед, конечно, согласился.
И к полудню, день спустя,
Он уже в Нораде мылся,
Под приветствия крестьян.
Сверху солнце припекало,
Шёл к закату месяц март.
Пыль по берегу стояла,
От пришедших к воде стад.
Но привёз не Алексея,
Он на этот, первый, смотр:
Рядом с дедом – дочка Ксеня,
С нею муж её был, Петр.
Всем понравилось селенье,
Даже школа была в нём.
Вызывало лишь сомненье -
Где желали водоём.
Топографию проверив,
Артём вычертил проект.
И на местности отмерил
Весь свой мельничный объект.
День потратил на расчёты
И копание шурфов.
Прощитал все земработы
В категориях грунтов.
А на утро, лишь проснулась
В блеске солнечном река,
Как на берег потянулось
Населенье кишлака.
Люди шли не только сами,
Взяв лопаты и кирки,
Но и ехали возами,
Запряжёнными в быки.
Большинство киргизов было.
Но в последние года,
Их народность подразмыло,
Русской, хлынушей сюда.
Нету правильнее мненья,
Чем народная молва.
А вождям – мудрей решенья -
Услыхать его слова.
То же самое и в частном,
Плюсы-минусы, сведя,
Киргиз пользу видел ясно,
От совместного житья.
«Эта русская активность,
Жизнь меняет в кишлаке.
И одна лишь позитивность
В умном брате, добряке».
Знал Артём людские чаянья,
В общем смысле, видел свой.
Вспомнил он их обещанья:
«Лечь костьми» на стройке той.
Как кишлак в единстве слился -
Защемить могло до слёз,
Понимал он, что случился