Напротив ванной был проход в соседнее помещение. Войдя в него, я задохнулась от восторга – это была гардеробная. Мечта любой женщины! На вешалках висела новая одежда. Ценники говорили сами за себя. Это было сумасшествие – потратить такие деньги на наряды!
Я не могла избавиться от ощущения, что вижу сон. Будто вот-вот проснусь и окажусь в своей старой комнате. Я даже хотела, чтобы эта чужая жизнь была сном. Мне хотелось плакать. Я опустилась на пол, пригнула голову к коленям и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.
В этот момент пришло сообщение на телефон от моей подруги Бэт:
Как ты добралась? Уже скучаю.
Я улыбнулась. В ответ отправила фотографию своей гардеробной. Тут же пришел ответ:
Ненавижу тебя!
Я рассмеялась и написала:
Будь моя воля, подарила бы все тебе. Как бы мне хотелось быть сейчас с вами, ребята. Смотреть фильм у Дэна или просто валяться на диване в твоей комнате.
Бэт ответила:
Не будь пессимисткой, наслаждайся, ты теперь сказочно богата!
Богат был Уильям, а не я.
Я вынула из сумки шорты и простую футболку. Наряжаться мне не хотелось.
Я сходила в душ, где вымыла голову. К счастью, у меня мамины волнистые волосы. Достаточно их высушить, чтобы они легли красивой волной. Я оделась и вышла из комнаты. Мне хотелось есть.
Бродя по дому, я чувствовала себя незваным гостем. Мне потребуется много времени, чтобы привыкнуть к жизни в этом роскошном доме. В нашей старой квартире достаточно было сказать что-нибудь громче обычного, чтобы мы могли услышать друг друга.
Я вошла на кухню. И тут же увидела темноволосую макушку над открытой дверцей холодильника. В тот же момент раздался оглушительный лай. Большая черная собака сидела у ног незнакомца и яростно гавкала на меня. Из-за холодильника высунулась голова, любопытно осматривая кухню. Это был Николас Лейстер, сын Уильяма. Первое, что я отметила, его небесно-голубые ясные глаза. Они очень выделялись на фоне черных, мокрых от пота волос. Видимо, он пришел после занятий спортом. На нем были высокие спортивные носки и майка на широких бретелях.
Боже, как он был красив! Я должна была это признать. Интуитивно я не ждала от него ничего хорошего. Собака продолжала рычать на меня, словно угадывая мои мысли.
– Ты Николас, да? – спросила я его, пытаясь не выдать страха перед недружелюбным животным.
– Он самый. А ты, должно быть, дочь новой жены моего отца, – сказал он холодным тоном, от которого меня покоробило.
Он прищурился.
– Твое имя? – спросил он.
Я вытаращила глаза от изумления. Он не знал, как меня зовут. Наши родители поженились, мы с мамой переехали в его дом, а он даже не знает моего имени?
2. Ник
– Ноа, – резко ответила она. – Меня зовут Ноа.
Я был поражен тем, как она смотрела на меня. Моя новоиспеченная сводная сестра, похоже, очень обиделась на то, что мне было все равно, как ее зовут. Меня даже не интересовало имя ее матери, хотя, надо признать, я прекрасно помнил его. Еще бы! За последние три месяца она провела в этом доме больше времени, чем я. Раффаэлла Морган вторглась в мою жизнь и к тому же привела с собой дочь.
– Разве это не мужское имя? – спросил я, зная, что это ее заденет. – Без обид, конечно, – добавил я, увидев как удивленно округлились ее глаза медового цвета.
– Это и женское имя тоже, – ответила она секундой позже. Я смотрел, как ее глаза перебегали с меня на Тора, моего пса, и не мог сдержать улыбки.
– Конечно, в твоем примитивном лексиконе нет слова «унисекс», – добавила она, не глядя в мою сторону.
Тор продолжал рычать и показывать зубы. Мы научили его не доверять незнакомцам. Я мог сказать всего одно слово, чтобы его успокоить. Но испуганное лицо Ноа меня забавляло.
– Не беспокойся, у меня обширный словарный запас, – ответил я, закрыв холодильник и очутившись лицом к лицу с девушкой. – Более того, есть одно слово, которое любит моя собака. Оно начинается с В, затем идет ЗЯ и заканчивается на ТЬ.
Ее лицо исказилось от страха, и я подавил смешок.
Она была высокой – наверное, около метра шестидесяти восьми или семидесяти, хотя я не уверен. У нее была очень стройная фигура. Должен признать, все было при ней. Лишь выражение лица было слишком детским. Если я правильно понял, то она даже еще не окончила среднюю школу. Это было видно по ее одежде: шорты, белая футболка и черные кеды. Ее облику не хватало только собранных в хвост волос, чтобы сойти за типичную девушку-подростка. Те, что с нетерпением ждут в бесконечной очереди открытия магазина, чтобы купить последний альбом певца, по которому сходят с ума все пятнадцатилетки. Больше всего меня привлек цвет ее волос. Он был необычным: что-то среднее между темно-русым и рыжим.