Арктическое плавание
В первые месяцы войны действия противника на северных внутренних морских коммуникациях не отличались особой активностью и носили эпизодический характер, поскольку немецкое командование рассчитывало на молниеносное завершение войны. В последующем враг стал энергично использовать против нашего судоходства и авиацию, и подводные лодки, и надводные корабли.
В 1941 году вражеские самолеты вели отдельные разведывательные полеты в районе Новой Земли. Девять немецких эсминцев и крейсер в августе-сентябре безнаказанно выставили 456 якорных и 40 донных мин.
В навигацию 1942 года активность противника еще более возросла. Подводные лодки начали действовать на подходах к новоземельским проливам с запада и востока. 25 августа в Карском море появился тяжелый крейсер «Адмирал Шеер», который потопил ледокольный пароход «А. Сибиряков», а двумя днями позже дважды обстрелял порт Диксон.
Надо признать, что до войны Северный флот, как и все Вооруженные Силы страны, готовился к наступательным действиям и не уделял должного внимания защите своих тыловых морских путей сообщения. Не было создано ни одного опорного пункта в западном секторе Арктики. Новоземельская военно-морская база была сформирована лишь в августе 1942 года, а Карская военно-морская база со штабом на острове Диксон — только в марте-июне 1944 года. Обе базы были включены в состав Беломорской флотилии.
Силы флота в Арктике были малочисленны и состояли в основном из сторожевых кораблей и тральщиков типа РТ (рыболовецкие траулеры). С приходом на флот американских тральщиков и «больших охотников», вооруженных современными гидроакустическими станциями, появилась возможность усилить арктические базы этими кораблями.
Ставя задачи соединениям на 1944 год, командующий флотом адмирал А. Головко приказал нашему соединению к 5 мая подготовить десять тральщиков типа AM, шесть тральщиков типа ТАМ, пять больших и четыре малых «охотников» к перебазированию на Беломорскую флотилию для использования их в летнюю кампанию в составе Новоземельской и Карской военно-морских баз. Несколько позднее нашему дивизиону было приказано подготовить к перебазированию еще четыре «морских охотника». Отправка «морских охотников» в арктические районы, к плаванию в которых они не были приспособлены, явилась вынужденной мерой из-за очень возросшей активности вражеских подводных лодок в западном секторе Северного морского пути.
В первую четверку катеров были включены «морские охотники» 2-го отряда дивизиона: МО-427, МО-428, МО-429 и МО-430. На этих катерах заменили двигатели, выработавшие положенный моторесурс, тщательно проверили и отремонтировали все системы и механизмы. На обоих бортах катеров для защиты обшивки от ударов плавающих льдин закрепили вдоль ватерлинии деревянные брусья. Как потом оказалось, пользы от этих брусьев было меньше, чем ожидалось, зато они заметно снижали скорость и маневренность катеров. На катера погрузили по две бочки с бензином, которые не раз выручали при длительных плаваниях в конвоях. До полного комплекта пополнили запасные части и инструменты. Взяли и запасные бронзовые винты. Нештатные водолазы прошли обучение с практическим погружением под воду на небольшие глубины. Во время специального выхода в море проверили исправность и надежность двигателей, гидроакустических станций и радиоаппаратуры, всех систем и механизмов, вооружения и техники. Командиры катеров и их помощники детально изучили по лоции и навигационным картам новые районы плавания, где раньше из дивизиона никто не бывал.
Первая четверка катеров под командованием командира отряда капитан-лейтенанта Николая Федулаева вышла из базы 15 июля, конвоируя в Архангельск американский транспорт «Эмпайр Праузе». У мыса Светлый Нос МО-428 и МО-429 отделились и пошли в Иоканьгу, оттуда после дозаправки направились к проливу Югорский Шар, конвоируя танкер «Фрунзе». МО-427 и МО-430 охраняли «американца» до горла Белого моря, после чего в Поное ожидали его возвращения из Архангельска и довели его до Иоканьги.
Вторая четверка катеров МО-425, МО-426, МО-433 и МО-434 после такой же тщательной подготовки, как и первая, под командованием командира отряда капитан-лейтенанта Георгия Маккавеева вышла из Кольского залива в арктическое плавание 24 августа. После дозаправки в Иоканьге топливом, продовольствием и пресной водой они в составе конвоя ИЮ-6 (транспорт «Свияга» — до Нарьян-Мара и транспорт «Вытегра» — до Амдермы) ушли к Новой Земле. На переходе с катера МО-426 обнаружили перископ подводной лодки, и почти одновременно гидроакустик старшина 2 статьи Александр Чирков доложил об установлении контакта с ней. Командир катера старший лейтенант Валентин Голубев сыграл боевую тревогу, увеличил ход и атаковал подводную лодку глубинными бомбами, но безуспешно.
За время арктического плавания «морские охотники» участвовали в сопровождении 32 новоземельских конвоев (64 транспорта) и 18 конвоев (54 транспорта) на линии Диксон-Архангельск. И почти в каждом из походов североморцы либо обнаруживали перископы подводных лодок, либо получали контакты с ними гидроакустикой. Чаще всего эти обнаружения оказывались ложными, но создавали напряженную обстановку. Неоднократные выходы катеров в атаку на обнаруженные подводные цели были безрезультатными.
В конце августа — начале сентября «морские охотники» совместно с другими противолодочными кораблями провели поиск подводных лодок на подходах к новоземельским проливам с запада и востока. Катера МО-427 старшего лейтенанта Владимира Коммунарова и МО-430 старшего лейтенанта Александра Случинского, выйдя из Хабарове, обследовали губу Белушья и, следуя вдоль западного побережья Новой Земли на север, дошли до бухты Большая Кармакульская, которая находится за 73-й параллелью Северной широты. Это был своеобразный рекорд плавания в полярных широтах для катеров типа МО-4.
Боевые походы «морских охотников» проходили в сложных погодных условиях. Командир отряда катеров капитан-лейтенант Маккавеев после возвращения в базу рассказал о драматической ситуации, в которую попали МО-425 и МО-426 при конвоировании транспортов «Свияга», «Онега» и «Лахта».
Конвой вышел из пролива Югорский Шар 9 октября и взял курс в Белое море. На переходе их настиг жестокий шторм силой до 10 баллов. Трое суток катерники боролись со стихией. На головном катере МО-425 появилась течь в корпусе, вода стала поступать в моторные отсеки и в форпик. Волной сорвало оба якоря. Аварийная партия под руководством помощника командира катера старшего лейтенанта Владимира Полякова приступила к борьбе за живучесть. Высокое мастерство и мужество проявили мотористы во главе со старшиной 2 статьи Иваном Парко, которые обеспечили безаварийную работу двигателей. Маккавеев, не раз попадавший в штормовую погоду, на этот раз усомнился в благополучном исходе, как он выразился: «Мой моральный дух дал утечку». Он подготовил прощальную радиограмму, передал ее командиру отделения радистов старшине 2 статьи Александру Савельеву с приказанием о ее отправке только по его команде.
На катере МО-426 обстановка тоже была напряженной, но менее драматичной. Корпус катера выдержал удары штормовых волн, и бороться с поступлением воды не пришлось. Дважды выходили из строя моторы, но мотористы старшина 2 статьи Николай Данилов и старший краснофлотец Федор Антоненко быстро устраняли повреждения. Катерники выстояли.
Не меньшую опасность для катеров представляли туманы, которые часто приходили на смену штормам. Командир катера МО-429 старший лейтенант Борис Лях рассказал, как, следуя в составе конвоя в Хабарово, они попали в такой плотный туман, что с ходового мостика не было видно впередсмотрящего, который стоял на носу катера. Появилась реальная опасность столкновения и потери охраняемых транспортов. Связываться по радио разрешалось только при обнаружении подводных лодок. Выход из положения нашел командир отделения гидроакустиков старшина 1 статьи Иван Игнатов, который установил контакт с одним из транспортов, и благодаря его докладам о пеленге и дальности до транспорта катер надежно удержал свое место в ордере.