Говоря о таланте, я имею в виду способности человека к определенному виду деятельности. Художник - это не только талант и мастерство, но и личность. Масштабом личности художника определяется глубина и длительность жизни его произведений. Но личность, в зависимости от внешних и внутренних причин, может развиваться и обогащаться, а может скудеть и угасать. Особенно скудеет личность от алкоголя. Вова Басов много пил еще будучи студентом, но тогда это было не столь заметно. Став профессиональным режиссером, он позволял себе больше и больше. Иногда очень много. Талант его не скудел, а личность скудела. Это было очень обидно. А он этого не замечал.
Помню, однажды я завел с ним разговор о том, что он себя губит алкоголем. Володя рассмеялся:
- Святоша! А ты не пьешь?
- Пью, но...
- Недостаточно! А надо пить много. Художник должен пить. Водка освежает фантазию.
Красивая, милая его жена Наташа Фатеева не могла справиться с ним. Он изобретал немыслимые тайники для хранения водки. Даже опускал бутылку на веревке в мусоропровод. Приходил к доброй Ирине, моей жене, и горько каялся:
- Взял у Наташки денег на молочко для Володьки и пропил... Молочко для ребенка купить не на что... Одолжи!
Ирина давала ему деньги. Потом мы смотрели в окно и видели, как он шел в магазин за водкой.
Долги он всегда отдавал. Одолжит, но отдаст в срок. Впрочем, он хорошо зарабатывал. За то время, что я сниму одну картину, он снимет две-три.
- Торопишься,- говорил я ему.
- Мне нужны деньги,- признавался он.- Мечтаю иметь сто тысяч рублей. Люблю жить красиво и весело.
Он жил действительно весело. Свои фильмы ему неизменно нравились, в этом я, самоед, ему завидовал.
К друзьям относился душевно, но по-доброму посмеяться над всеми - в этом он себе не мог отказать.
- Кто классики марксизма? - спрашивал он и отвечал: - Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Гурин, Базелян! (В нашей мастерской Гурин и Базелян были отличниками).
При удобном случае, особенно при хорошем подпитии, он беззлобно подшучивал надо мной.
- Что ты из себя представляешь? В тебе знамениты только усы. Сними усы - и тебя никто не узнает. А я...- С пьяным умилением он продолжает: Иду по Африке... негр...- Он делает удивленное лицо, изображая удивление и радость негра, увидевшего его.- "Кто вы?" - "Ай эм руссиш режиссер Басов".
На лице воображаемого негра восхищение! Басов бросается на колени, одной своей рукой хватает другую, подносит к губам и начинает неистово целовать.
- Во! - заключает он.- А ты... сними усы - тебя никто не узнает! - И заливается смехом.
- Володя,- говорю я,- тебе надо лечиться. Давай определим тебя в больницу.
- Хорошо,- соглашается он,- лягу! - И прибавляет, - с условием! Пусть впереди идет Лева Сааков (секретарь партийной организации), а сзади идет Сурин (директор "Мосфильма") и играет на трубе... (Сурин в молодости был трубачом.)
У Басова обаятельная улыбка. Он все превращает в шутку. На него нельзя сердиться. Часто даже непонятно: пьян ли он или трезв и просто балагурит, забавляется и забавляет других. Даже в тяжелых ситуациях он оставался таким.
Наташу Володя любил и всегда, даже когда они разошлись, говорил о ней с плохо скрываемой грустью. Но и тут не мог отказать себе в беззлобной остроте.
- Говорят, у нее роман с каким-то немцем... А я не хочу, чтобы мой Володька пел...- Поет на мотив немецкой песни Эрнста Буша, бессвязно произнося немецкие слова "верден", "мусен", "зольден".- Я этого не хочу! Я хочу, чтобы мой сын пел...- Поет сладким голосом: - "Во поле березка стояла..." - И смеется.
Или звонит мне.
- Слыхал? Наташка вышла замуж.
- Слыхал. Ну и что?
- А то, что она сообщает мне по телефону: "Мой муж космический врач". А я не понял, и говорю: "Ну и прекрасно! Будет тебе лицо всякими кремами мазать". А она: "Не косметический, а космический!" - Володя снова смеется, но в смехе слышны грустные нотки.
Пьяные бывают отвратительны. Басов обладал удивительным обаянием, он, как бы сильно ни был пьян, никогда не вызывал отвращения. Его все любили. На съемках он был весел и остроумен, быстро и просто находил контакт с самыми разными людьми и располагал их к себе.
Он первый из всех нас построил себе большую квартиру в центре Москвы, на улице Горького. И хвалился: "Метраж сто метров!" Я не бывал у него. Но Ирина, когда он заболел и лежал один в своей квартире, а я находился в экспедиции, приходила и ухаживала за ним. Ухаживали за ним и Нина Агапова и преданная ему бесконечно его сотрудница по съемочной группе.
Однажды Басов приехал в Горький, где я снимал фильм "Жили-были старик со старухой". Познакомил меня со своей попутчицей. Спросил, так, чтобы она не слышала:
- Красивая? Лучше Наташки?..
"Он еще любит Наташу",- подумал я.
- Не прописывают нас в одном номере,- жалуется Басов.- Пойдем к начальнику милиции, скажешь, что мы муж и жена.
- Не поверит.
- Надень медаль. Лауреату Ленинской премии поверит.
Надеваю пиджак с медалью, идем к начальнику милиции. Там я говорю, что мы давно считаем Басова и его спутницу мужем и женой, но их брак еще не оформлен... Басов уважаемый актер и режиссер... Начальник милиции нехотя подписывает бумагу: "Разрешаю прописать в одном номере". Благодарим. Прощаемся.
- А как насчет ковриков? - вдруг спрашивает Басов.
- Каких ковриков? - не понимает начальник.
- У меня из машины украли коврики...
- В нашем городе украли?
- В Суздале.
- А что вы от меня хотите? - не понимает начальник.
Мне становится стыдно за друга, а он, как ни в чем не бывало, улыбается во весь рот.
- В вашем городе автозавод...
И начальник милиции тоже улыбается.
- Хорошо. Будут вам коврики.
Вечером коврики были в машине.
Савва Вртачек
Он работал в Югославии театральным режиссером. Приехал в Москву осваивать профессию режиссера кино. Язык понимал, говорил по-русски с акцентом, иногда употребляя сербские слова, и это не только не мешало общению, но делало его речь еще более колоритной.