Сердце - в пятках. Стало жарко. Весь покрылся потом. Виктору Ивановичу ничего не ответил. Только попросил никому ничего не говорить.
Вернулся в избу. Ребятам сказал, что Виктор Иванович принес хлеб (он действительно принес нам хлеб).
Спал, не раздеваясь. Утром рано ушел. И больше в эту деревню не возвращался. Никогда.
Шел опять, не зная куда. В голове чехарда страшных мыслей. Одна страшнее другой. Неужели конец? Четко представлял себе, как буду повешен или расстрелян. Другой судьбы себе не мыслил. Ведь я еврей, а евреи подлежат уничтожению.
Думал о том, кто мог меня «продать». Вспомнил о неоднократных встречах и длительных беседах с одним служителем небольшой церкви Виринского погоста. По-моему, его звали Алексей. Но точно не помню. Он, по-видимому, распознал во мне еврея. Беседуя о религии, он очень часто говорил о сюжетах Ветхого завета. Я в те времена понятия не имел о содержании этой книги. Как и вообще об истории еврейского народа и его религии.
Да, детство мое прошло не просто в еврейской семье, а в достаточно религиозной. Но родители наши были полуграмотные люди. Знали и соблюдали еврейские традиции.
А мы росли и воспитывались в духе полного атеизма и религией не интересовались.
Бродя по лесу, перебирал в памяти своих знакомых, с которыми сталкивала жизнь. Я вспоминал эти и другие подробности общения с Алексеем. Эти воспоминания все больше убеждали меня, что выдать меня мог только он - Алексей.
Я вспомнил, что однажды он передал мне переписанную им молитву (псалом, 90). Он объяснил, что это один из Псалмов царя Давида (о котором я тогда слышал впервые). Псалом был написан на иврите, но русскими буквами. Звучал он примерно так: «Шма Исраэль Адонай Элохейну, Адонай Эхад...».
Что это означает, я тогда не знал и не придал этому какого-либо значения. Тем более не думал об опасности. Алексей всегда был приветлив и доброжелателен. Часто угощал едой, а иногда оставлял у себя ночевать. Это вызывало сомнение в моих подозрениях.
Так, бредя по лесу и думая о возможном предателе, я вдруг натолкнулся на землянку, из трубы которой шел дым, и открыл дверь. Вошел. Увидел троих солдат. Они не спали. Просто лежали одетыми, укрывшись теплыми одеялами. В углу стояла «буржуйка», в которой были видны блики огня. Представился. Вынул из-за пазухи сало, хлеб. Предложил поесть. Познакомились. Их имена я точно не помню, но все они оказались из частей 11-й армии. Они по-доброму приняли меня в свою «семью».
Несколько дней прошли без особых приключений. Но пришло время, когда нужно было идти в деревню за продуктами. Предложили это сделать мне. Показали дорогу в ближайшую деревню. Название не помню (наверное, и не знал).
К тому времени, я уже придумал свою «легенду» в случае, если встречусь или окажусь в руках немцев или полицейских. Сделал это с подачи того же служителя Алексея. Она заключалась в следующем: я - беженец. Сын священника. Верующий. Но из-за войны вернуться домой не могу. Хожу из погоста в погост. Тем кормлюсь. В подтверждение моего рассказа, у меня всегда в руках была книга «Новый Завет», подаренная Алексеем. Книгу прочел уже несколько раз. Наивно? Возможно. На большее ума не хватило.
Обмотавшись мешком (для будущих продуктов), надел тулуп, «Новый Завет» в руки и пошел.
Дорога шла вверх. Когда почти вошел в деревню, увидел страшную картину: на большой, единственной улице было полно немцев и женщин.
Немцы выгоняли и тащили живность. Ловили кур, гусей. Кричали, ругались. А женщины орали и плакали. Крик стоял невероятный, суматоха неописуемая.
Что делать? - возник первый вопрос. Что делать? Идти назад? Поздно. Меня уже видели. Мысли одна страшнее другой. Перед глазами повешенная немцами еврейская женщина. Мысли. Мысли. Но продолжаю двигаться вперед. Понял, что останавливаться нельзя.
Прошел более половины деревни. Никто не обращал на меня внимание. Все заняты своим делом.
Вдруг ко мне подбежал немецкий солдат. Закричал: «Юдэ!» и ударил рукой по лицу. Затем побежал. Куда, зачем? Ни тогда, ни позже, ни сейчас и, вероятно, никогда не буду знать.
В одно мгновение я повернул влево, побежал в чей-то двор и по огородам к лесу...
Когда подбежал к ближайшим деревьям (мне казалось, они бежали мне навстречу), услышал выстрелы автоматов и свист пуль. Но я уже был в лесу. Продолжал бежать в неизвестном направлении. Только когда оказался в глубине, остановился. Оглянулся. Никого нет. Долго стоял. Никаких мыслей. Никаких чувств. Сильно стучит сердце. Вдруг упал на землю и заплакал. Навзрыд.