Наступило время степенной, размеренной жизни. Мы содержали в абсолютной чистоте помещение, в котором жили, и всю небогатую технику. Этому уделялось особое внимание. И командир батальона неоднократно обращал внимание солдат других подразделений своего хозяйства на «полный порядок» (его слова) в нашем КРОССе.
Не было ни единого случая порыва связи. Днем и ночью солдаты честно исполняли свои обязанности. Майор Никитин часто ночами проверял, как несут службу мои солдаты. И всегда оставался доволен. Были у нас и занятия по освоению техники, и проверки в этой области. Оценки всегда были только положительными.
КАПИТУЛЯЦИЯ ГЕРМАНИИ!
ПОБЕДА!
ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ СЛУЖБЫ В СОВЕТСКОЙ АРМИИ
Так мы прожили до самого судьбоносного дня для всех людей планеты того страшного времени - 9 мая 1945 года.
Накануне вечером я сдал дежурство сержанту Жукову (это уже другой Жуков) и спокойно лег отдыхать в той же комнате.
Ночью, примерно в третьем часу, я проснулся от крика сержанта: «Товарищ старший сержант, товарищ старший сержант, проснитесь! Победа! Победа! Немцы капитулировали». Сна, как не бывало. Вскочил. Сержант Жуков объяснил, что только что по радио услышал сообщение, что в Берлине подписан акт о капитуляции Германии.
Прыгаем. Обнимаем друг друга. Разбудили остальных солдат нашего КРОССа. Радости нет предела. Слышу, что за окном стреляют. Выскочил на улицу. Вижу и слышу, что вокруг нас все стреляют. Вернулся в помещение. Схватил ручной пулемет и, выйдя на улицу, тоже начал стрелять из пулемета вверх. Оказалось, что стреляю по собственным проводам. Сержант Жуков буквально вылетел на улицу и закричал: «Что вы делаете? Нет связи! Вы оборвали провода!». Тут же отрезвел и снял руку с курка пулемета.
Поставил его на место. Вместе с другими солдатами в полной темноте, ощупью стали искать оборванные провода, и тут же на земле соединять их. Этой работой руководил сержант Жуков, сидя у коммутатора.
Наконец связь была восстановлена и, на наше счастье, ее кратковременное отсутствие никто не заметил. Немного успокоились. Но только внешне, внутри нас продолжала клокотать радость. Никто уже спать не мог. Сидели, разговаривали... Вставали. Подходили друг к другу, обнимались. Снова садились. И снова поднимались. Так до самого утра. В таком же возбужденном состоянии встретили и провели весь день.
Решали, как отметить это событие. Обед нам привезут, но ведь в такой день, в такой праздник нельзя было ограничится наркомовскими 150 граммами. У жителей Михай-Брау уже давно ничего «с градусами» не было. Либо забрали, либо продали. В местных магазинчиках тоже. А далеко не поедешь, служба! Но решение этой проблемы было найдено. У нас уже давно хранилась противоипритная жидкость. В ней был спирт. Нужно только соорудить самогонный аппарат, - и мы будем с выпивкой.
Мысль подана и - за работу!.. Ребята где-то обнаружили неисправный «локомотив». Из него были изъяты нужные трубочки и другие детали. Через пару часов мы стали обладателями не только аппарата, но и отличнейшего спирта. К обеду собрались все вместе и... Не помню, как пили и сколько. Помню, что пили, пили много, радовались, пели, хохотали. Помню, что после обеда выкурил последнюю в своей жизни папиросу. Я начал курить в первые же дни войны. Курил много и все, что попадалось. Даже просто сухие листья. Как-то дал себе слово, что если доживу до Победы, брошу курить. И вот я дожил до этого светлого дня - Дня Победы. И я демонстративно, в кругу таких же счастливчиков, достал из пачки одну папиросу, закурил, а остальные раздал желающим. И больше никогда в жизни ни папирос, ни сигарет не брал даже в руки. Было трудно отвыкать от этой привычки, но я победил.
Помню, что вечером того счастливого дня, хорошо поддавши, пошел смотреть фильм - «Георгий Саакадзе» (2-я серия). Фильм демонстрировали на летней площадке. Содержания его не помню. Помню только, что проснулся от страшного холода. Было раннее утро. Я лежал на земле. Дрожал, как брошенный всеми жалкий щенок.
Поднялся и медленно, виновато пошел к себе. Оказывается, солдаты меня искали. Но потом, решив, что я заночевал у какой-то женщины, перестали волноваться и искать. Меня простили. Доложили, что никаких ЧП не произошло, и начался обыкновенный рабочий день, воинские будни, окрашенные радостью победы, радостью ощущения, что больше не повторятся черные дни под названием «война».