Так, наверное, было на всех фронтах. Именно поэтому можно поверить такому страшному официальному признанию, что в первые месяцы войны в плену и окружении оказались миллионы солдат Красной Армии. (Где-то встречал цифру 6 миллионов!!!).
Ничего подобного тому, что я нашел в Интернете, до сегодняшнего дня я нигде никогда не читал и ни от кого не слышал.
Потерять целую Армию! Не знать, где находятся десятки тысяч солдат! Вот почему мы в первые дни, месяцы войны ничего не знали! Вот почему нам ничего не могли сказать и наши командиры! Ужас снова охватил меня, когда я это читал.
Снова возвращаюсь к теперь уже известным мне официальным данным. Из процитированного видно, что исчезновение целой Армии, как организованного и боеспособного соединения, было замечено в первые же дни войны. Тогда же были приняты меры, чтобы ее найти. По данным Генерального штаба Красной Армии к 30 июня 1941 года 11-ю Армию нашли. Более того, было приказано помочь ей. В частности -организовать выход из района нахождения.
Но мы-то, бойцы этой армии, как в первые восемь дней войны, так и в последующие множество дней, недель и месяцев, продолжали бродить по лесам и болотам. А вокруг был дикий хаос. Более того, положение наше с каждым днем становилось все хуже и безысходнее: уже давно никто не закапывал убитых. Никто не оказывал помощь раненым. Тех, кто еще мог ходить, поддерживали, приободряли, а других просто оставляли на лесных тропинках. Исчезли медсанбаты и просто врачи и санитары. Не было ни телег, ни носилок.
В упомянутой телеграмме Начальника Генерального Штаба обращается внимание, что 11-я Армия осталась без продфуража. О нашем всегда голодном состоянии я уже вспоминал. А теперь о лошадях. До начала войны у нас в полку их было много. Почти не было машин и все было в конной упряжи. Даже в нашей роте связи радиостанция «6 АК» (автомобильная, коротковолновая) была в конной упряжке. Но буквально в первые же дни войны лошади исчезли, так как их просто нечем было кормить. Лошадей оставляли в лесу и в болотах. Некоторых из них мы пристреливали. Вырезали мясо, обжигали на огне. И это была для нас самая вкусная пища, которая иногда спасала от голода.
БЕГСТВО ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Мы продолжали блуждать в лесу. И единственный ориентир наш - Восток. Это был долгий путь неизвестно куда и зачем. Я повторяюсь. Но эта неизвестность была тогда постоянным спутником нашего существования. Было очень обидно за нашу армию (в нашем сознании всегда непобедимую). За позор, который мы постоянно ощущали, за наше непонятное будущее. Никто не думал о смерти, хотя она все эти дни была рядом. Уже тысячи таких же, как мы, были убиты, еще больше ранены. Но пока живешь, о смерти не думаешь. Так устроен человек. Особенно, когда ты еще так молод. Но вот, что будет завтра - эта мысль нас не покидала.
Мы молча шли, еле передвигая ноги. Ничего ни у кого не спрашивали. Мы уже видели, какие были «ответы» на естественные вопросы: что с нами, где наши самолеты, танки, почему мы отступаем, даже не видя врага.
Я понимаю, такая воинская единица, как армия - это огромное многотысячное воинское соединение. Как правило, оно располагается на огромной территории. Возможно, какие-либо подразделения нашей 11-й Армии были найдены и спасены. Возможно, солдаты этих подразделений были накормлены, заново вооружены и даже воевали.
Но там, где волею судьбы оказался наш полк и наша дивизия, не произошло никаких серьезных изменений. А я пишу только о том, что сам видел, слышал, переживал.
Не зная, что нас «ищут», мы продолжали свое бегство на восток...
Неожиданно над нами появились немецкие самолеты, из которых начали разбрасывать листовки. Каждого, кто осмеливался поднять и читать листовку, тут же расстреливали, если это замечали. Но все же мы знали их содержание: «Солдаты, убивайте командиров и комиссаров и сдавайтесь в плен!». Или: «Убивайте коммунистов, жидов и комиссаров и сдавайтесь в плен!». Еще были листовки такого содержания: «Бери хворостину и гони жидов в Палестину!», «Сдавайтесь в плен! Мы сохраним вам жизнь!» и еще много призывов подобного рода.
В последующие дни появление самолетов с листовками стало обычным. Иногда они появлялись по несколько раз в день. Но я не видел и не знал случая, чтобы кто-то откликнулся на эти призывы.
Через некоторое время к границам леса, внутри которого бродили тысячи обездоленных и брошенных солдат, подъезжал автомобиль, и через усилитель на ломанном русском языке звучали такие же призывы: «Убивайте комиссаров, жидов и коммунистов, сдавайтесь в плен. Немецкое командование гарантирует вам жизнь, работу, свободу!».