С автоматом в руках - бегом на передовую. Бежал долго, а когда достиг цели, немцы начали сильный обстрел артиллерией позиции нашей роты. Капитан Закиров находился в небольшом укреплении из досок и земли, напоминающем ДОТ. Я вручил ему конверт. Он вскрыл его, прочел и приказал остаться при нем.
Артиллерийский обстрел был долгим и плотным, и немцы пошли в атаку. Штрафники открыли по наступающим огонь из пулеметов и автоматов. Стрелял и я, находясь в окопе недалеко от ДОТа. Немцы залегли, а потом снова бросились в атаку. Слева от меня появились два немецких солдата и бросились к ДОТу, у входа в который стоял капитан Закиров. Я выпустил длинную очередь из автомата по бегущим немцам. Они упали, и тут же, в месте их падения, раздались два взрыва гранат, которые они, по-видимому, намеривались бросить в сторону ДОТа.
Огонь наших ребят не прекращался ни на секунду. Стрелял и я, сменив не один диск. Появились наши танки и вместе с ними много новых солдат. Немцы не выдержали и бросились бежать. Огонь прекратился.
Командир роты подошел ко мне и сказал: «А ты спас меня, опередив тех двух немцев. Иначе был бы мне каюк...». Он обнял меня и приказал вернуться в штаб роты.
Успех роты был вовремя поддержан, и пришедшие на помощь подразделения продолжали гнать немцев.
А рота ушла на очередное пополнение. Через некоторое время капитан Закиров снова перед строем новых штрафников рассказал, как я спас его жизнь и вручил мне орден «Славы» II степени.
В составе роты я находился более 8 месяцев. Вместе с частями 22-й Армии и другими воинскими подразделениями 2-го Прибалтийского фронта принимал участие в боях за освобождение городов Латвии: Двинск, Ушаницы, Тукумс, Митава, Ляуданы, Добеле, Рига и других. Мы дрались с немцами и в Курляндии. Это были последние бои, в которых участвовала наша штрафная рота.
К декабрю 1944 года войска Советской Армии освободили от фашистов почти всю Латвию. Остатки немецких войск были загнаны на территорию Курляндского полуострова. Отсюда отступать им просто было некуда. За ними - только Балтийское море. Перед войсками Советской Армии стояла задача ликвидировать эту группировку врага. Сопротивлялись фрицы отчаянно.
В первых числах декабря 1944 года на территории Курляндии было сосредоточенно огромное количество военной техники и войск. На том месте, где находился штаб нашей роты, артиллерийские орудия разных калибров были расположены на расстоянии одного-полутора метров друг от друга. Орудий было много, очень много. Кроме артиллерии тут же находились и танки.
В какой-то из дней двадцатых чисел декабря все, что могло - пушки, танки - начало стрелять. Самолеты беспрерывно сбрасывали бомбы. Их тоже было много. Создавалось впечатление, что небо покрылось быстро исчезающими черными тучами. Гул стоял невероятный. Обстрел вражеских укреплений длился более часа.
Наша рота была выдвинута впереди всех других войск. Сзади роты расположилась 143-я Латышская дивизия. Штаб роты находился недалеко от передовой в районе сосредоточения артиллерии и танков. Здесь же был и командный пункт командующего 2‑м Прибалтийским фронтом генерала Еременко. Своими глазами видел его. Слышал его распоряжения и беспрерывную матерщину, которой он украшал свои команды.
Потом пошла в атаку пехота. Первыми на оборонительные рубежи фрицев поднялись наши штрафники. И который раз именно они были первыми из тех, кто принял на себя шквальный огонь противника. Жертв было много. На помощь пехотинцам тронулись танки. На них было много солдат, которые через некоторое время оказались на земле и шли рядом с танками. Наступление было долгим. С большими потерями наши войска прорвали оборону противника и прошли несколько километров.
Впереди их ожидала вторая линия обороны. Она была организованна не хуже первой. Перед окопами противника - минные поля. Много мин замаскировано. Глубже - проволочные заграждения. Немцы открыли шквальный огонь из всех видов оружия. Снова много убитых и раненных. Наши войска залегли. К нам толпами приходили раненые и рассказывали обо всем, что сейчас пишу и еще более страшные вещи.
Генерал Еременко приказал артиллерии продвинуться вперед. Приказ был выполнен. Вместе с артиллерией продвинулся вперед и штаб нашей роты. И тут же телефонная связь с ротой прервалась. Один из офицеров нашей роты - лейтенант (фамилии не помню, так как он прибыл к нам в последнее пополнение) - приказал мне и красноармейцу Жукову восстановить связь. Кабель в руки и, согнувшись (немецкие снаряды доставали и наши позиции), мы двинулись вперед к месту расположения роты.