— Меч можно брать? — буркнула Сафира.
— На природу можно, но к королю близко не подпустят.
— Переживу.
Возможность взять меч обрадовала и придала уверенности. Сафира повернулась к двери — хотелось осмотреть Лунарова гнарана перед выходом.
— Только доспехи не бери! — крикнула вслед Китилья.
Предводительница недоумённо приостановилась: с мечом и без доспехов?
— Это же светский выезд, у тебя есть Кадим, я ещё двух стражей возьму. Больше не положено этикетом…
— Ладно, — Сафира пожала плечами, выходя. В очередной раз задумалась, имеет ли смысл туда идти и сможет ли узнать хоть что-то полезное. Но сидеть в бездействии казалось просто невыносимым…
Забежала за оружием — меч привычно лёг в руку, успокаивая, даруя ощущение надёжности. У рукояти скользнули огоньки, Сафира присмотрелась, вспоминая кузнеца. Надела перевязь, так ничего и не придумав. Интересно, узнал ли что-нибудь Лунар, там, у себя?
Почти непроизвольно взгляд скользнул к зеркалу, в котором так хотелось увидеть знакомую фигуру. Широкие плечи, узкие бёдра… предводительница качнула головой, заставляя себя не смотреть, не думать, не ждать.
— Прощай, — решительно произнесла, вкладывая меч в ножны. И не оглядываясь поспешила в конюшни.
Гнараны встретили почти с радостью, ткнулись в руки, прося лакомства. Сафира всмотрелась в глаза Лунарову, проверяя пульсирующую горошинку жизни. Животное поднесло морду к её лицу, словно выпрашивая ещё вкусненького, Сафира засмеялась, рубиновая волосина сама собой скользнула в руку. Подоспел конюх с седлом, уже наученный всё верно закреплять. Девушка предоставила ему исполнить работу, выглянула наружу, где ожидали двое стражей Китильи.
По меркам местного мира они были неплохи — видно, Китилья отбирала со знанием дела. Правда, предводительница с гордостью подумала, что любой из воинов Рубинового Рога значительно превосходит их и в физической форме, и в мастерстве. Лунар говорил, сказываются века, прошедшие в оттачивании этого самого мастерства…
Тем не менее, они ей понравились. Оба молча смотрели, как дома смотрели воины Кьяфа на свою предводительницу — только с одной мыслью, защитить. Один моложе, второй — зрелый мужчина в изрезанном шрамами теле. Застарелый рубец пересекал и лицо, со лба наискось, через переносицу, задевая губы. Сафира нахмурилась, мужчина усмехнулся, ничего не говоря. Девушка качнула головой, хотела было сказать, что она может убрать… но смутилась, не зная, чем он сочтёт подобное предложение. Вдруг обидится? В Роге воины сами обращались к целителям, умея чувствовать силы организма.
А потом внимание и вовсе отвлёк Кадим, появившийся откуда-то из-за хозяйственных построек и оплетённой прутьями площадки для тренировок. Мараг восседал на большом чёрном жеребце. Тот всхрапывал, периодически показывая норов, но всадник выглядел на диво довольным. Пока не увидел сжавшую губы и пристально глядящую на него хозяйку.
— Чему это ты так радуешься? — поинтересовалась она.
— Тебя увидел, — хмыкнул Кадим. Сафира не сочла шутку смешной.
— Господин взял самого норовистого жеребца, — раздался сзади голос одного из конюхов.
— Зачем? — Сафира продолжала смотреть на Кадима.
— Распоряжений не поступало, — отозвался тот. Вдруг бросил взгляд на животное, потрепал гриву: — Мы с ним поладили.
Мараги умели ладить с гнаранами, даже не вступая в ментальный контакт. Сейчас, глядя на своего пленника, Сафира поборола первое желание пересадить его на какую-нибудь облезлую животину, лишь бы стереть с лица довольную улыбку. Призналась себе, что в специальной одежде, с мечом и на чёрном жеребце, Кадим выглядит очень внушительно, а это наверняка пойдёт на пользу и ей. Как говорил Лунар, иногда приходится использовать возможности врагов.
Кадим смотрел с некоторым вызовом, всем своим видом показывая, что добровольно не уступит.
— Будешь следить, чтобы от него не возникло никаких неприятностей, — приказала Сафира, вспоминая, как иногда сложно бывало справиться с захваченными гнаранами. Приблизилась, провела рукой по морде — жеребец всхрапнул, но незлобно, слегка. Рубиновый волос снова скользнул словно сам собой.
— Ты так всех животных попортишь, — пробурчал Кадим, Сафира наложила мысленное ограничение молчать. Выяснять отношения не хотелось. Но мелькнула тревожная мысль о белом коне Тоба — а вдруг жеребцы, как и гнараны, начнут проявлять беспокойство, требуя ещё и ещё энергии? Но ведь раз волосы выпадают, значит, так нужно…
— Между прочим, — раздался голос Китильи, — подарок Тайру, как обычно с намёком. Я лошадей объезжать не умею, да и некогда. Как раз не знала, что с ним делать, неплохой ответный ход выйдет.