Потому что на подсознательном уровне чувствовал, что это правда.
Тсунаеши задумчиво посмотрела в окно.
- Лучше бы тебе не привлекать его внимания, Кея-кун. Если не хочешь потом уехать из Намимори.
- Я никогда не оставлю Намимори! - холодно отрезал парень.
Девушка мягко улыбнулась.
- Когда-нибудь ты все равно вырастешь из этого города. И если захочешь развиваться, становиться сильнее, тебе придется пойти дальше, искать себя в других городах. Возможно, даже странах. У тебя отличный потенциал, и не только боевой. Намимори просто не сможет дать тебе всего, что нужно. Но ты всегда сумеешь вернуться сюда, если пожелаешь.
Кея внимательно смотрел на семпая. Такие взрослые, серьезные речи были непривычны от обычно дружелюбной, весело-беспечной Савады. Даже странно было слышать их.
Как будто она видела то, чего не видел он.
И заботилась о нем, старалась по-своему предупредить. А она еще ни разу не давала глупого совета.
- Чем занимаетесь, Кея, Тсунаеши-семпай? - в кабинет заглянул Ямамото Такеши в компании Сасагавы Реохея. Рука у бейсболиста была на привязи, в гипсе.
- Такеши-кун, что случилось? - Тсуна обеспокоенно поднялась.
- А, это, - парень рассмеялся и взъерошил волосы на макушке здоровой рукой. - Я сломал руку на матче в эту субботу. И наша команда проиграла.
Беззаботный тон не сумел обмануть Тсуну. Она видела, что парень переживает, стыдится своей слабости. Бейсбол являлся для него не просто игрой, смыслом жизни, единственной любовью. И сейчас он так подвел свою команду, товарищей.
- Такеши-кун, - она подошла, растрепала черные жесткие пряди, - не переживай. Уверена, тебя никто не обвиняет. Ведь будет еще возможность отыграться, взять реванш. И бейсбол - не единственное, в чем ты можешь быть силен. Не верь тем, кто говорит иначе: настоящие друзья никогда не скажут подобного.
И поймала растерянный взгляд расширившихся глаз Такеши. Значит, интуиция в очередной раз подсказала правильно.
- Но, Тсунаеши-семпай... чем я еще могу заниматься? С такой-то рукой, - он помахал гипсом.
- Экстремально вступай в мой клуб бокса! - тут же предложил Реохей. Его, казалось, совершенно не смущало физическое состояние спортсмена. Возможно, он его даже не заметил. - И ты, Хибари, тоже!
- А-ха-ха, Сасагава-семпай, я не могу, - засмеялся смущенно Ямамото.
- Обойдешься, - отрезал Хибари, вновь отвернувшись к окну.
Тсунаеши посмотрела на них, хихикнула.
- Какие же вы все-таки веселые, ребята! - улыбнулась девушка. Повернулась к шкафчику. - Кто будет чай? Я еще и сладости припасла.
- Экстремально чай! - завопил Сасагава.
- Спасибо, Тсунаеши-семпай, - кивнул Ямамото.
Хибари просто хмыкнул с независимым видом, но чашку с зеленым напитком принял. Тсунаеши спрятала тонкую улыбку в своем напитке. Как бы Хибари не отпирался, человек не может без общества.
В конце чаепития Ямамото принялся расспрашивать ее о снимках, мастерстве фотографии. И Тсунаеши предложила им соревнование на желание. В свое время преподаватель в колледже устроил им точно такое же испытание. Брались десять совершенно идентичных друг другу фотографий, требовалось найти среди них одну, которая бы отличалась от остальных. Проблема заключалась в том, что фотограф каждый раз снимал один и тот же сюжет, без изменений.
Менялись только чувства, что передавал снимок. В этом и заключался секрет. Напряженность или расслабленность одной и той же позы, мимика, незаметные взгляды... сумеют ли ребята все это обнаружить на той, единственной фотографии, где новобрачные были по-настоящему счастливы и рады. На всех остальных они находились в ссоре, не сойдясь во мнениях по какому-то мелкому поводу. К концу праздника они сами уже не помнили, по какому именно.
Тсунаеши ненадолго вышла из кабинета, направляясь к окнам, что выходили за здание школы.
Переведенный ученик, Гокудера Хаято, бунтарь, гений, талантливый подрывник, пианист и ученик Трайдента Шамала. Он совершенно отличался от того забитого, испуганного мальчишки, что спасала в свое время Тсуна.
Официально версия его приезда звучала как проверка Десятого, несогласие самого Гокудеры с кандидатурой Даи. Официально. В реальности же Тсунаеши понимала, что мальчику никто не даст победить Даи, не сейчас, когда у Вонголы не осталось выбора.
Тимотео не желал, чтобы наследником являлся ставленник какой-либо другой семьи, чтобы Вонголой управляли из тени. Занзаса тоже нельзя было допускать к власти. Как лидер и руководитель он, безусловно, хорош, но ярость и ненависть застит ему глаза. Этот пустит Вонголу на новый кровавый виток.
Тсунаеши встала у окна.
- Как интересно, - расплылась она в улыбке.
Гокудера Хаято вызвал ее братишку на поединок. Зря, очень зря. Может, Даи сейчас и не так силен, как парень, уже поработавший киллером, но у него за спиной репетитор с определенными указаниями из "штаба".
И сестра, которая не даст своему братишке проиграть.
Даи метался, пытался увернуться, но Гокудера все время увеличивал количество шашек. Многочисленные цепочки, фенечки звенели и поблескивали на солнце, пальцы, даже несмотря на наличие колец, держали шашки ровно, уверенно, управляли ими легко, почти играючи. Человек, чье тело целиком покрыто динамитом - такая у него репутация. Чего еще ожидать от ученика Шамала?
Реборн выстрелил, создав катализатор. Наконец-то Тсунаеши смогла увидеть всю ситуацию в подробностях.
Пламя посмертной воли, воплощение решимости загоралось, стремясь выполнить желания своего владельца. Но так как Даи все еще не осознавал его присутствие в себе, не умел направлять его в нужное русло, оно захватывало его, подчиняло, управляя им. И гасло, когда задача была выполнена.
С Тсунаеши никогда не случалось подобного. Она всегда знала, чего хочет добиться, четко видела свою цель. Поэтому пламя подчинялось ее воле.
Сейчас Даи пытался потушить все запалы сразу, прыгая от одного к другому. На лице Гокудеры возникла кривая и в то же время торжествующая ухмылка. Он снова увеличил число шашек. При том расстоянии, на котором находился от него Даи, у Савады не оставалось шанса даже не на победу - на то, чтобы удрать.
Ну-ну, пора подправить мальчику статистику побед. Никто не смеет обижать ее глупого младшего братика. Кроме нее самой.
Тсунаеши достала пистолет. Она не была идиоткой, чтобы тащить в школу настоящее оружие. Но в умелых руках даже пластиковая игрушка, стреляющая пластмассовыми шариками становилась опасной, а если целиться в глаз, то могла привести к летальному исходу.
Тсуна добивалась не совсем этого. Ей всего-то было нужно сбить полет запущенных динамитных шашек и изменить его траекторию. Пламя брата еще действует, а значит, он в первую очередь бросится гасить фитили. Как минимум перерыв от удивленного Подрывника они заработают. А уж Реборн повернет дело так, как нужно.