Тсунаеши встала в шаге от него, протянула чашку с зеленым чаем.
- Не обижайся, - попросила она с улыбкой. - Просто Леон мне самой жутко нравится.
Киллер поднял лицо, глаза его блестели, как черные бриллианты.
- Я не обижаюсь, - покачал он головой. - Это даже... забавно. Интересно. Я понял, что ты хотела мне сказать тогда, ночью, - он огляделся по сторонам. - Удивительная картина. Навевает умиротворение.
- Да, - Тсуна тоже посмотрела на дерево, под которым сидела ее семья.
- Но этот праздник может стать еще прекраснее, - Реборн вынул из ее пальцев чашку, отставил ее на траву. Разогнулся и за руку дернул Тсуну на себя, затем перевернул, прижал к дереву. Не сильно, плавно, словно давая девушке время отстраниться, уйти.
Тсунаеши улыбнулась, обхватила его руками за шею, запуская пальцы в "колючки" на затылке. Реборн ухмыльнулся и поцеловал ее.
Где-то на заднем фоне Бьянки активно пыталась угостить своей кулинарией стремительно убегающего Даи, предлагая пирожки, "сделанные с особой благодарностью". Тсуне и Реборну не было до них никакого дела. Пальцы киллера забрались под толстовку, от прохладного весеннего воздуха кожа пошла мурашками, а голова - закружилась. И вряд ли от недостатка кислорода. Скорее от тихого, прерывистого стона сильнейшего киллера мира. От ощущения прижатого к ней сильного тела.
Да, праздник любования сакурой определенно удался.
Тсунаеши смотрела на красочный, украшенный вензелями, цветочками и лентами кусочек картона и не верила своим глазам.
Со всем уважением приглашаем Вас на свадьбу Реборна и Бьянки
Имена жениха и невесты были помещены в центр вычурного сердца, обвитого ядовитым плющом и лентами. Тсунаеши казалось, что этот плющ отравил ее. Внутри все замерло. Ведь она прекрасно видела, как относится Бьянки к Реборну, как носится с идеей о "долго и счастливо" вместе с ним, но никогда не могла подумать, что все это так далеко зайдет.
И ведь она сама немало помогала им, устраивала свидания.
Теперь же чувствовала она себя малость... странно. Внутри все опустело, только жгла иррациональная обида. Хотелось... хотелось плакать. Тсуна сжала кулаки. Она не плакала даже когда ее поймали и пытали, не плакала, когда умирала в прошлой жизни. Так какого черта она расклеилась сейчас?! Нужно взять себя в руки, собраться. И не думать о Чатти в подвале и о лучшей зоне поражения для снайпера вокруг старинной церкви.
В конце концов, они ничего друг другу не обещали.
Но почему же, черт возьми, почему так обидно?
- Тсуна! - в комнату вошла сияющая Бьянки. - Ты уже получила приглашение?
Бьянки неплохая девушка, отзывчивая, по-своему даже добрая, любит своего брата, как и Тсуна - Даи. Поэтому Савада должна держать себя в руках. Хотя бы ради нее.
Возможно, это всего лишь очередная игра киллера. Но почему-то в это верилось с трудом.
- Да, получила, - она улыбнулась, немного натянуто, но уже вполне искренне. Станет она еще расстраиваться из-за мужчины, теми более, такого, как Реборн. Слишком много чести.
Интуиция вместе с глупым сердцем нашептывали, что из-за такого, как Реборн, и нужно расстраиваться. Нужно бороться. Но Тсунаеши уже слишком привязалась к Бьянки и Гокудере, чтобы убивать одну и расстраивать другого смертью сестры. Несмотря на свои слова, Хаято был очень привязан к старшей родственнице.
- Будешь моей подружкой невесты? - сияла Бьянки.
- Конечно, - Тсунаеши кивнула. - Кто будет шафером?
- Дино Каваллоне согласился.
О, вот и шанс забыться появился. Сексуальный блондин с не менее сексуальной татуировкой на левой руке. Насколько Тсунаеши знала европейские традиции, им предстоит потанцевать вместе после свадьбы.
- Маман уже помогает Киоко и Хару украшать банкетный зал в ресторане, а мы пойдем выбирать платья, - Бьянки потащила девушку за собой. - Всегда мечтала быть июньской невестой.
Тсунаеши усмехнулась подобному энтузиазму.
К вечеру все было готово. Священник ждал молодых в церкви, готовый обвенчать. Затем следовал праздничный ужин в специально заказанном ресторане. Тсунаеши только радовалась тому, что церемонию решили проводить не по японским традициям. Хотя это естественно - пара ведь из Италии.
За целый день суматохи она так и не увидела "счастливого" жениха. Ни разу. Да и не знала, хочет ли его видеть. Все, что происходило до этого, казалось игрой, забавным, затянувшимся флиртом. А реальность - вот она. Видные мафиози, вся компания дома Савада, приехал даже отец Бьянки. Все в смокингах и вечерних платьях с украшениями. Реборн, как всегда, все делал с масштабом.
Бьянки была красива, платье она выбирала сама, а затем немного его перешила. Отдельный лиф, тонкой полоской обтягивающий красивую грудь, обнаженный животик и струящиеся волны юбки. Поверх розовых волос - фата, закрепленная белоснежными цветочками с жемчужинками.
Стоящий рядом Реборн, в красивом костюме, подчеркивающим статную, широкоплечую фигуру, уже ждал невесту у алтаря.
У Тсунаеши зашлось сердце, когда она увидела эту картину. Девушка ненадолго отвернулась. У нее еще имелось время, чтобы привести мысли в чувство, пока небольшой зал часовни заполнялся людьми.
- У меня будет самая обворожительная компания на этот вечер, - раздался мягкий голос.
Перед девушкой стоял Дино Каваллоне. Смокинг сделал его старше, взрослее и... серьезнее. Трудно представить, что этот красавец-лев, глава мафиозной семьи - тот самый парнишка, что с грохотом падал с лестницы в их доме.
- Как и у меня, - улыбнулась Тсунаеши, с удовольствием оглядывая молодого мужчину.
Тот поцеловал протянутую руку, но не спешил отпускать ее.
- Интересно, почему Реборн женится так внезапно? - задал вопрос бывший ученик репетитора, задумчиво рассматривая застывшую у алтаря фигуру. - В пору думать о любовном привороте.
Тсунаеши засмеялась, уже без боли взглянула на жениха.
- Вряд ли. Он сам слишком коварен для этого. И отсюда возникает вопрос: как Бьянки умудрилась уговорить его?
- Ты же отобрала у него Леона, вот он и не успел вовремя защититься от отравленной кулинарии, - мрачно вставил подошедший Даи, дергая непривычный для него галстук. - Черт...
- Не ругайся! - строго одернула его Тсуна.
- Давай, помогу, - Дино потянулся поправить ставший удавкой кусок ткани. - Так... и вот так.
Зазвучала мелодия. Гости встали со своих мест.
- О, нам пора! - засветился Мустанг. Все же он был на диво общительной личностью, любил всякие празднества.