– Рожай, вдруг сын будет, вырастет защитник для нашей Дианки.
Узи не делали, пол ребенка Аким и Алима не знали до самых родов и очень ждали сына, однако родилась она, девчонка, героиня нашей истории.
– До чего же она некрасивая, – сразу воскликнула Алима, как только увидела черненькую, с глазами-щелками и огромным распухшим носом-картошкой, малышку.
И такой ее охватил ужас перед тем неизбежным, что может произойти, что женщина прошептала, отвернувшись от младенца:
– Не хочу. Я Дианку больше люблю, никто мне ее не заменит!
Не понимала женщина, как это возможно: любить обоих детей одинаково. И не хотела она, боялась, что обделит своей любовью любимого первенца, Дианку, в угоду младшенькой.
– Ну и смуглая! – удивилась ребенку бабушка Майнура. – А ножки то, ножки, неужто кривыми будут? Придется ее туго пеленать.
Мать, Алима, как только вернулась из роддома домой и обняла подбежавшую, и очень соскучившуюся Диану, почти тотчас забыла о существовании пищащего в пеленках младенца. И даже унеслась гулять на улицу, с Дианой.
– Погоди! Имя-то какое дочери дали? – вдогонку крикнула ей Майнура.
– Так не придумали ей имя пока, раз сына ждали, – был ей ответ.
– Тогда пусть будет Расима, – робко предложила бабулька.
– Как хотите так и называйте! – махнула рукой Алима.
Росла Расима как сорняк. Мать ее по дому гоняла, шпыняла, кричала:
– Не путайся под ногами!
В школу Диану собирали по часу: мать вставала раным-рано, грела утюг, воду, гладила дочке форму, «чтобы теплой ее еще надеть».
Умывала, расчесывала и подолгу заплетала затейливые косы любимице.
На младшую Расиму времени было жалко. Некрасивая же, что толку над нею колдовать? Волосы у девчонки были непослушными, как она сама, топорщились как проволока и сладить с ними проще всего было стрижкой. Самой короткой, «под мальчика». Ведь нет волос – нет проблем.
Платья, туфли и игрушки специально для Расимы ни разу не покупались: после Дианы их было полно, пусть донашивает, так решила мать.
Диана же свои самые красивые и любимые наряды очень жалела. Девочке было стыдно перед подружками и одноклассниками, что в ее прошлогоднем платье теперь будет маячить некрасивая младшая сестренка. Поэтому «принцесса» тайком от всех рвала свои старые платья и пачкала несмываемыми чернилами, отчего одежда приходила в негодный вид и выбрасывалась.
Но Расима нарядами не интересовалась. Она, предоставленная самой себе, днями напролет носилась по улице, дружа с «отбросами», как ей выговаривала часто мать, охаживая прутиком по энному месту.
Алкоголичка бабка Нурья, вечно сидящая в луже у своего дома; бездомыш Мухтар, прижившийся к магазину; местный дурачок Мурат, который в свои двадцать, ведет себя как пятилетний мальчишка; и одноглазый блохастый кот Рупий – вот и все ее приятели.
Годы бежали, девчонки росли и вот уже Диане стукнуло восемнадцать.
– Замуж тебя просят, – то и дело напевала елейным голоском Алима-мать, глядя на свою любимицу.
Хвасталась прямо утром, во время завтрака, откармливая принцессу свежайшими сливками и клубникой со своего огорода.
Диана как обычно кривилась, выспрашивая лениво:
– Кто на этот раз?
– Тетка Нуртида своего племянника приезжего предлагала. Он у нее недавно машину купил, в кредит. Как купил, сразу возомнил о себе, аж на тебя замахнулся!
– А ты что ответила? – тоненьким голоском интересовалась Диана.
– А я что? «Нет» говорю! – сияя от счастья, заявила маман. – Не про него я свою ягодку ращу! Я Нуртиде ответила, чтобы кого попроще себе ее племянник просил! Не по сеньке шапка! Моя говорю, доченька, поступать едет, у ей и квартира в городе есть! Некогда о женихах девчонке думать, когда профессию нужно получать!
Довольная Диана улыбнулась и кивнула головой.
– Нас какой-то машиной не возьмёшь! Правильно, эни, ты ему ответила!
Расима только села за стол, закончив крутить сепаратор (в котором сливочки для сестры крутила, те самые), протянула руку к пирожку, как вдруг мать, Алима, недовольно забрала тарелку с выпечкой с центра стола и передвинула ее мужу, буркнув:
– Куда тянешься? Итак толстая, совсем за фигурой не следишь! Скоро юбка на попе треснет! Жуй лучше, на! – придвинула она тарелку с остывшей гречкой.
Тонкий едкий смех Дианы разрезал гнетущую тишину, воцарившуюся в кухне, отчего младшей сестре стало еще обиднее.
Расима аппетитом отличалась отменным, поэтому невозмутимо зачерпнула полную ложку каши и сунула ее в рот. Слезы готовы были брызнуть, но жующий рот предотвратил их появление.