Каждый четко знает свою работу. Знает и выполняет. Смотришь и глаз радуется. Капельницы, уколы, таблетки на день, утренние процедуры. Если что не так или не знаешь – "кнопка вызова". Сразу подходят, объясняют, помогают. Спасибо. Реально понимаю, что бороться буду не одна. Здесь мне помогут.
Завтрак, второй завтрак, обед, полдник, ужин. Еда приличная, правда не соленая. Вот здесь мои вкусовые рецепторы подкачали. Не пропал вкус, поэтому чувствую все.
За день очень часто подходили, узнавали, как состояние здоровья, мерили давление, пульс, сатурацию, температуру. Единственное, что радовало всех – моя сатурация. Даже без кислорода она не падала ниже 96.
Вечером впервые призналась в любви к доктору за его разрешение "быть взрослой девочкой и ходить умываться и в общий туалет". Для кого-то это ничего не значит. А для меня это была первая победа!!!
Я понимала – я должна это сделать!!! И я сделаю это!!!
21.00 – софиты медленно гаснут. Солнце над ареной село. Наступила ночь.
Из комментариев:
– Светлана Александровна. Вы сильная! Вы молодец! Всё будет отлично. Удачи и скорейшего выздоровления!
– Светик, держись и выздоравливай!
– Держись! Я рядом!!!
Размышления:
Сегодня вечером раздался звонок с незнакомого номера. Я обычно такие звонки сбрасываю, а здесь – взяла.
– Привет, девочка. Как самочувствие?
Я молчала, тупо соображая, кто это может быть? Девочкой меня, кроме мужа, уже никто давно не называл. Кто этот незнакомец?
– Не узнала? – спрашивает мужчина.
– Нет, – честно признаюсь я.
– Евгений Романович, врач скорой, который вчера привез тебя сюда. Так как самочувствие? Что с тобою творят коллеги-эскулапы?
– Евгений Романович!? Добрый день. Не ожидала, что Вы позвоните, – понимаю, что моя физиономия расползается в счастливой улыбке. Приятно, что обо мне не забыли. – Нормально все. Лежу. Ставят капельницы, уколы.
– Ты же телефон мне сама продиктовала. Почему я не должен позвонить? Я просто обязан был это сделать. Дышишь как? – спрашивает он.
– Дышу? Хорошо. Одышки нет. Дышу через кислородную маску.
– Сатурация? – спрашивает он.
– С маской – 99, без нее – 96, – быстро отвечаю я.
– А тебя как зовут, пациент-незнакомка?
– Светлана, – называю я свое имя.
– Значит Лана. Вот и познакомились.
Так меня никто еще не называл. Обычно называют Света, Светик, в далеком студенчестве некоторым больше нравилось Вета. Но Лана? Пусть будет Лана решаю я.
– Значит Лана, – даю согласие на это имя.
– Приятно, что у тебя все нормально. Я переживал. Боялся, что не справишься со страхом и это сыграет злую шутку.
– Я сильная… и смелая, – добавляю, после секундной паузы. – Вчера это была минутная сладость, – смеюсь в ответ.
– Молодец. Люблю таких пациентов, только не унывай.
Мы еще немного поговорили ни о чем. В разговоре постепенно перешли на «ты», он попросил называть его по имени.
– Лана, можно я буду звонить?
– Звони, – разрешила я.
Теперь лежу, дышу и думаю. Что это? Редко встречаешь неравнодушных людей. Женька именно такой, неравнодушный. Зная, что здесь не сладко, позвонил… И мне до чертиков приятно, что обо мне вспомнили. Вспомнили, а неравнодушно прошли мимо…
Сейчас лежу и думаю, в сотый раз убеждаюсь в том, что нет случайных встреч. Каждая встреча нам послана для чего-то. Эта встреча мне послана во спасение. Если бы не сломалась скорая, меня бы сюда привезла другая бригада медиков. Может они и хорошие люди, но поддержки от них я не заметила. Они просто и безучастно делали то, что должны были делать. Они бы привезли и передали меня медикам приемного покоя.
А смогла бы я справиться с этим стрессом одна? Смогла бы, но на это ушло бы драгоценное время…
День третий, пятница
7.00 – Солнышко засияло. Муравейник заработал.
Сегодня анализы по полной: кровь, моча. Крови берут столько, что боюсь ее мне не хватит. Зато есть свой "плюс": оказывается, у меня может быть давление 120/70. С ним жизнь прикольнее, не штормит, голова не болит и в ушах не шумит.
Отправили на повторное КТ. И расстояние-то небольшое, в обычное время на "шпильках" пару минут бодрой походкой от бедра, а здесь в тапочках еле доползла. Приползла и плюхнулась на диванчик. Все! Бобик сдох… Усталость такая, словно марафон пробежала с олимпийским рекордом. У меня за мои годы такой усталости никогда не было…