– И я не знала, что вы тоже здесь, – смущенно произнесла она.
Ирене повернула голову – что там еще? – и встретила взгляд Даниэлы.
"Боже, опять эти девицы... Хуан Антонио прямо замер перед ними".
– Идем в каюту, – окликнула она его. Хуан Антонио досадливо поморщился:
– Извините.
Ирене тяжело повисла на руке Хуана Антонио. Войдя в каюту, она торопливо прошла в ванну, а Хуан Антонио устроился поудобнее в большом кресле и предался мечтаниям.
Глядя вслед уходящей паре, Джина пошутила:
– Похоже, сама судьба нас все время сталкивает. И сразу видно, что он к тебе неравнодушен. Стоит ему увидеть тебя и у него делаются такие глаза...
В общем, влюблен по уши. Даниэла рассмеялась, и они зашагали к своей каюте.
Но и там Джине не сиделось на месте. Ее кипучая энергия требовала выхода: первый раз в жизни оказаться на таком теплоходе и терять время в каюте. Хотя каюта, конечно, тоже ничего: огромное зеркало во всю стену, широкие удобные постели – на таких даже обидно спать в одиночку, – высокая лампа под светлым абажуром. Но не для того же они отвалили такую кучу деньжищ, чтобы сидеть вдвоем в шикарных стенах?
– Не будь занудой! – тормошила она Даниэлу. – Пойдем прогуляемся. Или – знаешь что? – пойдем в казино... У меня уже чешутся руки. Я чувствую, что должна выиграть.
Но Даниэла была тверда:
– Нет, нет... И так слишком много впечатлений для одного дня.
Ей и в самом деле хотелось, не торопясь, перебрать в памяти впечатления этого чудесного дня. Накинув поверх ночной рубашки легкий халатик, она уселась около иллюминатора и, как Хуан Антонио, предалась мечтаниям.
На следующее утро Джина решила взять реванш. Она высоко подобрала волосы, наложила толстый слой косметики, словно собиралась идти не в бассейн, а на вечернее шоу, надела купленный перед самым отъездом яркий зеленый купальник и с удовлетворением взглянула на себя в зеркало:
– Мужской половине "Норвея" приготовиться! Даниэла с Джиной раскинулись в шезлонгах, с упоением подставляя себя уже начинающему припекать солнцу. Вскоре около них появился Ханс и, вежливо поздоровавшись, присел рядом.
– Жаль, что вы вчера так рано ушли. Было очень хорошее шоу.
Даниэла промолчала – мысли ее были далеко, витая вокруг Хуана Антонио.
А может, все это только выдумки Джины да ее пустые мечты? Словно издалека до нее донеслись слова Ханса:
– Вы очень симпатичная, Даниэла. И к тому же очень нежная. Вы замужем или... у вас жених?
– Да, я замужем и очень, очень счастлива.
– Сегодня тебя что-то заносит, – рассмеялась Джина.
– Что принести? – не понял Ханс.
– Ничего, ничего, – замахала на него руками Джина, а Даниэла, улыбаясь, сказала: – Надеюсь, ты не будешь скучать? Я немного пройдусь по палубе.
Даниэла спустилась на вторую палубу и, найдя уединенное место, остановилась. Она наслаждалась серебристой гладью моря, легким ветерком, теребившим ее шелковую косынку. Безмятежный покой водного простора, ласковое солнце, плывущие навстречу облака поглощали неизбывную печаль женщины. Она радостно ощущала себя частью этого безмолвного мира и, боясь потерять хрупкое ощущение, стояла не шелохнувшись.
– Даниэла!
Она вздрогнула от неожиданности и обернулась: перед ней стоял довольный Хуан Антонио.
– Даниэла! – Хуан Антонио нежно взял ее за руку. – Мне кажется, что сама судьба свела нас на этом корабле.
"Судьба, неужели ты стала ко мне благосклонна?" – пронеслось в голове Даниэлы, и она благодарно посмотрела на Хуана Антонио долгим взглядом.
Хуан Антонио молчал, не в силах отвести от нее глаз. Какая красивая, и нежная, и... Но ведь он ничего не знает об этой женщине, пришло вдруг ему в голову. Ничего. Она может быть замужем, может быть помолвлена... Нет, нет, он чувствовал, – она неравнодушна к нему. – Расскажите мне о себе, – попросил он.
Даниэле не хотелось вспоминать сейчас о своем горьком прошлом, и поэтому она коротко ответила, что была замужем, но сейчас одна. И он так же коротко рассказал ей о смерти жены, о десятилетней дочери. Прошлое еще не отпустило их от себя, воспоминания настигали в самую неподходящую минуту, но сейчас, в эти мгновения, отошло все; осталось то неизъяснимое, что притянуло их друг к другу.
– Я модельер, – говорила Даниэла..
– А у меня, – Хуан Антонио запнулся, – небольшая фабрика. – Они опять замолчали.
Даниэла очнулась первой.