– Еще рано делать выводы, надо посмотреть, как пойдет продажа, – неуверенно возражала Ирене здравым доводам Матильды.
До Альберто, звонившего в нью-йоркский банк из соседней комнаты, долетели отдельные фразы их разговора. И как только Матильда вышла от Ирене, он с расстановкой, угрожающе спросил:
– Обливала меня грязью? Да?
Но Матильда не испугалась его шипящего голоса и угрожающего жеста. Не отстранившись, она отчеканила:
– Я люблю сеньору и мне не нравится то, что делаете вы.
– Но-но, не забывайся! – опешив от такой откровенности, прошипел Альберто. – Ты всего-навсего прислуга. Я позабочусь, чтоб ноги твоей тут не было. Ты мне не нравишься! – он больно ухватил Матильду за кисть руки и начал выворачивать ее.
– Отпустите меня! – Матильда вырвалась. – Вы не смеете меня и пальцем тронуть. Да, я прислуга, но сумею за себя постоять!
А на следующее утро, едва проснувшись, Ирене обнаружила, что Альберто рядом с нею нет. Спросила у Матильды, но и та не могла ничего толком объяснить: она не видела его со вчерашнего дня, – "сеньор Альберто не из тех, кто дает отчет о своих поступках, даже когда его просят об этом...".
Ирене с тяжким вздохом посмотрела на пустое место в кровати.
– Я не заметила, когда он встал. Насколько я знаю, у него не было намечено никаких дел на утро... Скорее всего, он пошел уладить дела в Дом моделей. Все будет хорошо, Матильда. Альберто знает, что делает.
Вскоре, забыв об оскорблениях, полученных от Ирене, пришла Роса. Ее выгнали из дома моды Даниэлы Лоренте: она рассказала об этом Ирене. И теперь Даниэле ничего другого не остается, как разрабатывать другую коллекцию, уж она-то, Роса, слишком хорошо знает характер своей бывшей хозяйки.
– У нее на это уйдет уйма времени, – обрадовалась Ирене, возгоревшая желанием во что бы то ни стало помешать показу коллекции своей соперницы.
– Я думала, что буду вам полезна, ведь я теперь нигде не служу, – Роса переминалась с ноги на ногу.
Ирене опустила глаза:
– Надо подождать Альберто, у него вчера были неприятности, в него стреляли, а попали, вот, в меня...
Едва Ирене успела произнести эти слова, как в гостиную решительным шагом вошла... Даниэла, а следом за ней растерянная, смятенная секретарша, лепетавшая что-то относительно того, что она... не успела... этого больше не повторится... она виновата...
– Я не уйду, пока мы не поговорим. Согласна? – Даниэла решительно приблизилась к Ирене, села рядом с нею в кресло. – Попроси свою сотрудницу, – Даниэла кивнула в сторону Росы, – выйти вон.
– Роса, оставь нас вдвоем! – Ирене бросила взгляд на испуганную, побледневшую от неожиданного визита, женщину, но та словно приросла к полу и была не в состоянии владеть своими ногами и руками.
– Ты также, Роса, предана Ирене, как прежде мне? Да? Ну, ничего, ты еще получишь от нее нож в спину, вместо благодарности. Будь уверена!
– Замолчите, я вам не позволю!.. – пришла, наконец, в себя Роса, повысив в волнении голос.
– Ну, дорогая, ты не должна так напрягаться! Неужели ты так и не научилась, как надо разговаривать с посетителями? Ты же теперь работаешь у Ирене Монтенегро! Или, может быть, вы просто стали подругами?
– Ты просто прелесть, Даниэла, я так рада, что ты пришла! – с наигранной веселостью произнесла Ирене, на самом деле мучаясь завистью к победной уверенности соперницы. – Мне так приятно беседовать с тобой здесь.
Принесите кофе для моей новой заказчицы! – заказала она по телефону. – Сколько сахара тебе положить? Одну, две ложки?
– Десять! – взгляд Даниэлы не предвещал ничего хорошего. – Я давно собиралась посмотреть твой дом моды, – Даниэла прошлась по просторному кабинету. – Он, действительно, неплохой, жаль только, что это все чистой воды надувательство.
Ирене не знала, как держать себя под взглядом горящих, непрощающих глаз. Она всегда первая шла в наступление и, если бы ей кто-то предсказал, что она будет тушеваться перед этой женщиной, своим врагом, она ни за что бы не поверила. Поэтому и ответила невпопад:
– Ты... можешь говорить, что угодно... Только ты все равно проиграешь и пойдешь ко дну.
– Да что ты говоришь? – мило улыбнулась Даниэла своей загадочной, улыбкой, от которой мужчины нередко теряли дар речи. – Что ты говоришь?.. В таком случае, – торжествующе произнесла она, – мне остается только пожелать, чтобы дрянные копии моих платьев покупали в твоем доме моды, как горячий хлеб!