– Не оскорбляй меня, – покачал головой Фико. Но это были мольбы вопиющего в пустыне, и они не могли быть услышанными никогда: Летисия по своему существу не могла проникнуться чужой бедой...
Что же погнало ее в Дом моделей Даниэлы Лоренте, такую гордую и неприступную? То же чувство, что несколько недель назад потянуло в родной дом? Одиночество? Желание покаяться перед теми, кого она обидела?
Предчувствие чего-то? Может быть...
Даниэла была удивлена, шокирована, испугана ее визитом. О чем она может говорить с этой разрушительницей ее счастья? Но, оказывается, говорить пришла Летисия
– Я хочу попросить у вас прощения, – смиренно опустила она голову перед Даниэлой. – Я не имела никакого права разрушать вашу семью...
Поверьте, мне слишком дорого обошелся мой поступок. Ведь испортила жизнь не только вам, Хуану Антонио и Монике. Я и свою жизнь сломала тоже. Кроме того, и ребенок мой будет расти без отца...
Сердце Даниэлы дрогнуло. Несмотря на то, что жизнь не раз уже учила ее не верить тем, кто предавал, обманывал, она искренне пожалела будущую мать:
– Нет, Летисия, у твоего ребенка будет отец. Хуан Антонио не бросит вас.
Та будто не слышала, занятая своими горькими мыслями.
– Все будут насмехаться над моим ребенком, когда узнают, что его мать живет одна.
– Все будет хорошо, сейчас другие времена. Посмотри хотя бы на Монику.
Пример был явно неудачным, и Летисия с кривой усмешкой произнесла:
– Моника была женой Альберто, а теперь она наверняка выйдет замуж за Лало, и он усыновит ее ребенка.
– Да откуда тебе известно?
– Я видела Фико, он мне рассказал обо всем.
– Но вот Фико... Он по-прежнему любит тебя, – с воодушевлением вспомнила Даниэла.
– Нет, – обреченно вздохнула девушка. – Он только играет в любовь...
И... простите меня за все, что я наговорила вам тут. Понимаю только одно: я никогда не смогу стать женой Хуана Антонио. А бедный малыш мой будет расти без отца...
Насколько искренна была Летисия, судить Даниэле было трудно. Она еще долго сидела в задумчивости, выбитая из колеи визитом Летисии. Любой ребенок, с ее точки зрения, нуждался в любви и защите, и будущее дитя Летисии тоже. Даниэла уже жалела и саму Летисию, ведь она выглядела такой неприкаянной, такой несчастной, и верила, что девушка стала другой. Во всяком случае, на все возражения Джины, что такого не бывает, что люди, подобные Летисии, не меняются, Даниэла твердила одно: за то, что совершила мать, расплачиваться приходится ни в чем неповинному ребенку! И Джина просто остолбенела от неожиданности, когда в завершение их разговора Даниэла со слезами на глазах сказала:
– Нет, Хуану Антонио придется жениться на ней... Ему придется жениться на Летисии.
Негодовала и Моника, услышав о решении матери. , – Жениться на Летисии?! Да ты подумала, мама, о чем ты говоришь? Ее ребенок никогда не будет счастливым, если ему придется жить с родителями, которые постоянно ссорятся. А это при характере Летисии неизбежно! А потом... потом, ты же знаешь, ее всегда интересовали только деньги, а отец никогда не испытывал к ней серьезных чувств.
– Летисия не заслуживает такой жертвы, с вашей стороны, сеньора Даниэла, – тихо промолвила Мария, укачивающая на руках маленького Хуана Мануэля. – И это чистая правда, видит Бог.
– Ладно, – нехотя согласилась Даниэла, – вы меня почти убедили, я постараюсь не думать о Летисии. Но... мне жаль ее. Вот вы, Мария, помните, сколько слез пролили из-за вашего Марсело. А посмотрите, каким хорошим человеком он стал. Разве я была неправа? Когда они, кстати, приедут навестить нас?
– Ах, сеньора, – лицо Марии просияло. – Сегодня звонила Дора. Скоро приедут посмотреть на малыша Моники. Бог благословил их жизнь, Дора снова ждет младенца, а я очень соскучилась по Игнасио. Вы сами знаете, сеньора Даниэла, какая прелесть эти наши внуки.
Даниэла и Мария склонились над колыбелькой Хуана Мануэля.
– Да, да, Мария, совершенно согласна с вами: они как бы наши новые дети...
– Марсело, сеньора, очень хочет, чтобы я переехала к ним, – скоро нужно будет помочь Доре с маленьким.
– Вы знаете, Мария, как мне всегда плохо без вас, но если вы захотите ехать, я вас вполне понимаю.
– Нет, нет, сеньора, не теперь! Я не могу оставить вас одну – по крайней мере, сейчас... А потом, вы согласитесь, молодые всегда любят жить одни, и я не хочу, чтобы Дора жила со свекровью.
– Зачем вы так говорите, Мария? Я-то знаю, кем вы были для Доры все эти долгие годы, пока не вернулся Марсело. Вы для нее больше, чем родная мать.