Ирене была поражена.
– Но разве ты не обязан содержать меня?
– Нет, Ирене, не обязан. Я тебе много помогал, я дарил тебе все, что ты хотела. Но я не брал на себя никаких обязательств по отношению к тебе.
– Раньше ты так не думал.
– Ты сама сказала, это было раньше. Я не должен платить тебе за то, что ты со мной.
– Так ты теперь думаешь, что платил мне? Знаешь, ты очень переменился с тех пор, как познакомился с этой Даниэлой. Это она виновата.
Хуан Антонио, побледнев, вскочил на ноги:
– Прошу тебя, Ирене, замолчи! Надоело!
– Ах, надоело? Я только хотела, чтобы мы были счастливы. А чего хочешь теперь ты?
Хуан Антонио направился к дверям:
– Пойду попрошу себе отдельную каюту. Может, там я, наконец, могу спокойно отдохнуть.
– Нет, – бросилась к нему Ирене, – нет, не делай этого, пожалуйста. Я обещаю, я ничего тебе больше не скажу, клянусь тебе. Пожалуйста, не уходи!
Хуан Антонио пожал плечами и остановился. Ирене сидела надувшись, ожидая, когда Хуан Антонио прервет молчание. Но дождалась лишь того, что Хуан Антонио одевшись и, буркнув: "Я хочу подышать", быстро вышел из каюты.
Даниэла сидела перед зеркалом, накладывая на лицо крем. Джина лежала на кровати, нюхая цветок и рассказывая о том, как внимателен и любезен с ней Ханс. Кто-то постучал в дверь, Джина, вскрикнув, побежала открывать.
Чернокожий стюард, улыбаясь, протянул ей огромный букет роз.
– Цветы... Цветы... – пропела Джина. – Кому это?
– Тебе, наверное.
– Нет, тебе. – Джина протянула ей букет.
– Слушай, тут записка: "Мне это не кажется, я совершенно уверен, что люблю тебя. Хуан Антонио", – прочитала Даниэла.
Джина всплеснула руками, затанцевала по каюте.
– Ну, все! Он умирает, он с ума сходит по тебе!
– Джина! Подожди! Это еще не все, здесь есть приписка. Он назначает мне свидание на палубе теплохода сегодня в десять.
– Как романтично! Ты должна пойти.
И снова стук в дверь. На этот раз дверь открыла Даниэла и получила от стюарда небольшую обернутую розовой бумагой коробочку.
– Еще подарок для богинь Карибского моря. Смотри!
– Что такое?
– Это тебе. От Ханса.
Джина взяла коробочку и, не торопясь развернула бумагу. Она увидела изящный флакончик французских духов. Глаза Джины наполнились слезами.
– Что с тобой? – удивленно спросила Даниэла.
– Мне так редко делают подарки...
Близился конец путешествия. Скоро они должны прибыть в Майами – конечную точку их круиза. Ирене уговаривала Хуана Антонио остаться там на несколько дней в чудесном отеле "Орландо": все у них снова наладится, обещала она. Хуан Антонио резко отказался – у него были совсем другие планы, и Ирене не было в них места.
...Как ни изменился к ней Хуан Антонио, Ирене не могла поверить, что это конец. Она не поверила этому даже тогда, когда Хуан Антонио признался ей, наконец, что влюблен в Даниэлу и поэтому больше всего на свете мечтает о том, чтобы их круиз поскорее кончился, а вместе с ним кончились и их с ней отношения.
"Ну вот что, – сказала она ему тогда, – со мной такие штучки не пройдут. Я найду способ отомстить вам". – "Не надо мне угрожать, Ирене, я взрослый человек и, слава Богу, могу делать все, что мне захочется," – ответил он.
"Идиот!" – не сдержалась она.
Ирене хорошо знала свою женскую власть над Хуаном Антонио и решила ей воспользоваться. После обеда, когда Хуан Антонио вышел пройтись по палубе, она приняла душ и уселась перед зеркалом, любовно разглядывая свое тело.
Нет, не устоять Хуану Антонио перед ней! Кажется, она никогда не ухаживала за собой так тщательно, как сейчас. Она хорошо продумала, какие употребить духи, какими воспользоваться кремами, как умастить свое тело, чтобы оно стало для Хуана Антонио притягательным и желанным, как прежде. "Посмотрим, сможешь ли ты устоять, " – подумала она.
Ирене завернулась в большую простыню и с нетерпением стала ждать возвращения Хуана Антонио. Но когда она увидела его лицо – замкнутое, холодное, – то не выдержала и спросила:
– Где ты опять был?
– Просто зашел в бар выпить рюмочку.
– Я так тебя ждала. – Она положила ему руки на плечи, крепко прижалась к нему, а потом отступив, сорвала с себя простыню и бросила ее Хуану Антонио.
– Смотри!
Он машинально поймал простыню и крикнул:
– Ирене, прекрати!
– Не сопротивляйся, милый!
На его скулах заходили желваки, он со злостью швырнул простыню на диван и вышел. Ирене опустилась на пол перед зеркалом и зарыдала.