– Прости меня, но рано или поздно этого следовало ожидать. Хуан Антонио должен был устать от тебя. Ведь ты просто использовала его. Ты требовала от него все больше и больше. Ты хотела денег, нарядов, украшений, поездок, ты хотела замуж...
– Я этого заслужила! – выкрикнула взбешенная Ирене.
– Положа руку на сердце, ты знаешь, что это не так, – возразила ей Ракель. – И тебе уже давно пора трезво взглянуть на то, во что ты превратила свою жизнь, потому что...
Красивое лицо Ирене исказила злая гримаса.
– Знаешь, уж не тебе читать мне нотации, – прервала она Ракель. – У тебя самой, как говорится, рыльце в пушку.
– Но мы говорим сейчас не обо мне, а о тебе. Я тоже совершила множество ошибок, но я понимаю это и не хочу делать новых, – сдержанно сказала Ракель.
Ирене насмешливо взглянула на нее.
– Что-то я тебя не узнаю, Ракель. Что с тобой произошло, а? Ты превратилась в ханжу?
Ракель покачала головой.
– Все очень просто: мне надоела эта легкомысленная жизнь, которую я вела. Я научилась ценить многие вещи, Ирене.
– Вот как? Какие же? – с ехидной улыбкой спросила Ирене.
– Я узнала любовь. Настоящую любовь, – спокойно ответила Ракель. Она попрощалась с Ирене и с легким сердцем поспешила к своей новой закадычной подруге – Долорес.
Вернувшись домой, Мануэль, как и ожидал, застал Ракель, оживленно разговаривающую с Долорес. Увидев сына, Долорес поднялась, чтобы уйти и оставить их одних:
– Я вам еще не успела сказать, – бросила она, – что по ночам я работаю в одном кабаре.
– Надеюсь, не танцовщицей? – улыбнулся Мануэль.
– Нет, продавщицей сигарет в костюме (она помахала руками около ушей) кролика.
Но Ракель тоже торопилась – ей было жалко Ирене, несмотря на ее характер, взгляды на жизнь, несносный язык. Ракель понимала, что, кроме нее, сейчас некому поддержать Ирене, а она в поддержке нуждалась.
Мануэль, не споря, довез ее до дома Ирене, и Ракель быстро поднялась на шестой этаж – она хотела еще раз попытаться убедить Ирене оставить в покое Хуана Антонио, не злиться на Даниэлу, а попробовать разобраться в собственной жизни.
...Ирене, расстроенная, лежала на кровати, тупо уставившись в потолок. Ракель села с ней рядом, погладила ее руку.
– Знаешь, я верю, что все решает судьба, Ирене, – задумчиво сказала
Ракель. – Она ведет тебя, а куда, ты и сама не знаешь. Смотри, эта Даниэла растянулась в аэропорту, Хуан Антонио помог ей подняться, и вот они познакомились. Судьба взяла на себя остальное.
– Да. Только не судьба, а наглость этой негодяйки, – процедила Ирене. – А что касается судьбы, то, похоже, она наградила пока только тебя одну. Ты оказалась гораздо умнее, чем я полагала.
– Мануэль хороший человек, Ирене, и я люблю его. Так же как его мать, – спокойно сказала Ракель.
Ирене вскочила с кровати, нервно зашагала по комнате.
– Хорошо, я тебе верю: ты полюбила своего Мануэля. Но больше всего ты полюбила его состояние, Ракель, признайся же.
– Так было когда-то, Ирене. А теперь я очень хочу иметь семью. Свою семью.
Ирене снисходительно взглянула на нее:
– Да... Ты стала мещанкой. А я-то думала, ты себя выше ценишь.
Ракель поняла, что она ни в чем не смогла убедить Ирене, и поднялась, чтобы идти.
– Пойду к Долорес, матери Мануэля, сказала она. – И не говори мне, что я делаю это, чтобы понравиться ей.
– Ладно. Удачи тебе с твоей "второй мамой", – усмехнулась Ирене. – И передай ей, пожалуйста, большой привет от меня, подруга. Прощай.
Глава 11
После скандала в полицейском участке друзья разошлись в разные стороны. Даниэла с Джиной отправились в Дом моделей, а мужчины к Филипе. Все четверо чувствовали себя оскорбленными.
Даниэла, обычно спокойная и сдержанная, никак не могла прийти в себя. Никогда еще Херардо не был с ней так груб.
Однако поразмыслив, она решила, что ни у Херардо, ни у Филипе нет причин для восторга. Может быть, не следовало сразу обо всем рассказывать?
Но Даниэла не умела хитрить. И потом, рано или поздно все тайное становится явным. Да и что теперь рассуждать! Что сделано, то сделано.
Расстроенная, опустилась Даниэла в кресло и задумалась. Ей было жаль Херардо. Да и Филипе тоже. Он любит Джину, но гордость мешает ему в этом признаться. Отсюда их вечные ссоры. На сей раз Джина своего добилась. Филипе трудно было скрыть свою ревность.
– Пойми, Джина, – попыталась вступиться за мужчин Даниэла, – им не могло понравиться то, что мы рассказали о путешествии. Только этим объясняется такая безобразная выходка.