Глава 3
Несмотря на то, что Моника много раз просила отца "не ехать в круиз с этой ведьмой", – так она упорно называла Ирене, – несмотря на осторожные просьбы сестры и Марии, Хуан Антонио все же сдался и уступил Ирене: билеты в круиз по Карибскому морю были приобретены, почти каждый день в офис Хуана Антонио приходили счета из магазинов – Ирене приводила свою милую угрозу в исполнение – ее номер в гостинице был завален покупками из самых шикарных магазинов, и Мендес Давила покорно платил за все.
Мария жаловалась Игнасио на непоследовательность действий хозяина: "девочке обещает одно, делает другое. Если этот брак, не дай Бог, состоится, – говорила она мужу, – Моника будет страдать больше всех, она не выносит эту... Ирене. Да еще школьные подружки, особенно злючка Летисия, совершенно заморочила Монике голову, постоянно пугая приходом в дом мачехи."
– Ну, что за наказание эта Летисия, – сетовала добрая женщина, – вся так и исходит недоброжелательством, а ведь совсем еще ребенок. Нет, чтобы играть тихо и мирно, все время только и жди от нее подвоха и гадостей...
Единственное, что скрашивало Монике последние дни перед отъездом Хуана Антонио, это покупка щенка – ей подарили его Сония и Энрике. Винни – так назвали собачку – на какое-то время помог забыть тяжесть размолвки с отцом: она на него сердилась не на шутку и говорила Марии, что если отец любит эту ведьму Ирене, она уйдет из дома, – никто не займет место ее мамочки. Никто!..
Моника не поехала даже проводить Хуана Антонио в аэропорт, чему он огорчился, а Ирене несказанно обрадовалась. Нагрузив машину ее чемоданами – у Хуана Антонио их было всего два – они отбыли в аэропорт. Всю дорогу Ирене беспрерывно болтала. Она рассказала о том, сколько платьев и пар бикини лежит в ее чемоданах и каких расцветок и фасонов. Она, захлебываясь от восторга, расписывала ему прелести предстоящего путешествия, почерпнув изрядную долю осведомленности из многочисленных красочных проспектов, которыми была набита ее дорожная сумка. Хуан Антонио равнодушно поглядывал на них – он-то не первый раз отправлялся в подобное путешествие, у него из головы не выходила Моника. Снова его терзали муки совести: как он мог, несмотря на мольбы, оставить дочь в такой тяжелый час. И тут же приходила успокоительная мысль, заглушавшая терзания совести, что она не одна, окружена вниманием и заботой близких людей, а ему, уставшему от перенесенного стресса и постоянных забот, связанных с фабрикой, была просто необходима эта коротенькая передышка. И какая, в конце концов, разница – с кем он едет... Это мог быть и Мануэль, которого он кстати приглашал в круиз... А Ирене, что с нее возьмешь... Она, авантюристка, думает только о покупках, да о деньгах, с горящими глазами строит грандиозные планы: на островах, говорят, существует беспошлинная торговля, там можно купить по дешевке та-а-кие драгоценности!.. Еще, оказывается, Хуан Антонио должен подарить ей кольцо с бриллиантом, не менее десяти карат!.. Ну, и безвкусица!.. Ну и аппетиты!.. Ну и неуемная страсть!..
Как раз, когда Ирене с необычайным оживлением обсуждала проблему бриллианта, машина остановилась около здания аэропорта. Пассажиры, очевидно, в основном направляющиеся на отдых в Майами, с разноцветными сумками, в ярких туалетах представляли пестрое зрелище. Хуан Антонио, рассеянно наблюдая эту предполетную суету и следуя за тележкой с вещами, продолжал неотступно думать о Монике, и вдруг увидел впереди себя, на расстоянии шага, падающую женщину: кто-то неловко выдвинул на ее пути чемодан, и она споткнулась. Копна густых темных волос, рассыпанных по плечам, стройная фигура, высокие каблуки элегантных туфель, простой английский костюм – вот и все, что в одну секунду схватил взгляд сеньора Мендес Давила, считавшего себя знатоком женской красоты. В следующий миг он уже бросился на помощь, подал руку, она поднялась, опершись на нее.
– С вами все в порядке? – почему-то тихо спросил Хуан Антонио, встретившись на мгновение взглядом с темноволосой пассажиркой. – Вы не ушиблись?
– Нет, нет, благодарю, сеньор, я такая неловкая...
– Ваша? – Хуан Антонио поднял сумку и протянул ее, ловя себя на мысли, что ему безумно хочется прикоснуться к руке этой женщины. Но тут же рядом появилась подруга или компаньонка, – рыжеволосая, яркая, – и подхватила под руку незнакомку. Хуан Антонио все еще стоял посреди зала, и его неподвижность начинала создавать затор, вызывая недовольство спешащих людей.