- Даниэла! - воскликнула Джина, - Разве не здорово, Даниэла?
- Как будто начало какой-то новой жизни… - призналась Даниэла.
- Так и будет! Вот увидишь, так и будет!
Подруги обнялись и счастливо рассмеялись.
На следующий день они проснулись поздно. Сказывался недосып и треволнения предыдущего дня.
- Ничего… Завтра мы встанем рано-рано и сразу побежим загорать, - заявила Джина.
Ощущение радости не оставляло подруг.
- Тебе ведь нравится здесь? - спросила Джина Даниэлу.
Та медленно кивнула.
- Знаешь, - сказала она, - я чувствую себя такой… свободной! По-настоящему свободной… впервые в жизни!
- Ты по-настолщему свободна. И я тоже, - заверила ее Джина. - Мы обе с тобой свободны как птицы!
- Если бы Фелипе сейчас тебя слышал…
- Он не воспринимает меня всерьез. Я отплачу ему той же монетой. Будем квиты, - сказала Джина.
- Ты ошибаешься… Он любит тебя, - вступилась за Фелипе Даниэла.
- Любит, - согласилась Джина. - Любит проводить со мной время. Только не любит говорить о женитьбе и всем таком прочем. А если речь идет только о том, чтобы весело провести время, так у меня тоже могут быть варианты! Кстати… - Джина соскочила с кровати. - Тот немец, что вчера обедал за одним столом с нами, бросал на меня такие взгляды… И на тебя тоже!
- Ну нет… На меня - нет… - улыбнулась Даниэла.
После обеда они немного позагорали на верхней палубе. Там, глядя на воду, скользящую за бортом, Даниэла и вспомнила об Альберто. Ей стало жаль его. Теперь, когда ее родина, ее любимый Мехико, были далеко, все проблемы и даже вина Альберто казались не такими уж значительными. Сейчас она могла бы простить Альберто, но было уже поздно. Ему предстояло провести за решеткой десять лет. «Что такое десять лет?» - подумалось Даниэле. Она вспомнила себя десять лет назад, совсем молодой. Кажется, время промелькнуло как вот эта вода, что бурлит за бортом. Но, наверное, там, в тюрьме, время тянется медленно, как смола.
Альберто - это табу! - повторила Джина. - Да и некогда о нем думать. Лучше подумай, во что нам одеться сегодня вечером, чтобы быть за ужином просто ослепительными!
- Мы же привезли несколько платьев из последней коллекции, - напомнила Даниэла.
- Эх, нам бы сюда еще наши бриллианты! - вздохнула Джина.
- Знаешь, я только сейчас вспомнила… - сказала Даниэла. - Я почти все драгоценности оставила дома, в Мехико…
- Надеюсь, хоть заперла их в надежном месте?
- Нет… Но там же Дора. С ней никаких проблем не будет. Она не способна взять чужое…
- Да, пожалуй… - согласилась Джина.
Вечером во время ужина к их столику в ресторане подсел вчерашний немец. Он хорошо говорил по-испански, хотя, как и большинство немцев, слишком раскатисто напирал на звук «р», словно именно с этим звуком у него были какие-то свои счеты.
- Вы путешествуете одни на этом корабле, не так ли? - вежливо спросил он.
- Одни, совсем одни… - закатывая глаза, жалобно вздохнула Джина.
- Прекрати! - попыталась одернуть ее Даниэла.
- Я тоже один, - сказал немец. - Меня зовут Ханс. Ханс Лютман.
- Я - Джина, - сказала Джина. - А мою подругу зовут Даниэла.
- Вы из Мексики, не так ли?
- Да, из столицы.
- Мексика - прекрасная страна! - заявил немец. - Я был там десять лет назад совсем молодым.
- Ну, в то время мы с Даниэлой были еще в пеленках! - засмеялась Джина.
Немец, видимо, решив, что вступительная часть знакомства закончена, перешел к комплиментам, на которые оказался мастер. Говорил он медленно, но от этого употребляемые им эпитеты приобретали какой-то особый вес - к ним словно возвращалась их первоначальная ценность.
- Никогда не думал, что в Мексике такие красивые женщины… - сообщил немец.
- Есть ничего девушки… - согласилась Джина. - Нас-то, конечно, отливали по особому заказу.
- Джина любит пошутить, - объяснила Даниэла. - Вы, должно быть, уже поняли…
- Она права, - сказал Ханс. - Вы - красивые. Очень красивые.
- И секси, секси, секси! - добавила Джина.
- Надеюсь, мы часто будем встречаться во время этого круиза, - невозмутимо продолжал немец. - Никогда не думал, что это путешествие окажется… как бы это сказать… с сюрпризами!
- Как «ящик Пандоры», - уточнила Джина.
- Джина!!! - Даниэла строго взглянула на подругу.
Ханс еще некоторое время посидел с ними. Он пытался вытащить их на дискотеку или в казино, но и Джина, и Даниэла заявили, что смертельно устали и вынуждены отказаться. Видя, как огорчился немец, Джина утешила его: