- Здравствуй, сын! - отозвался Херардо.
Донья Аманда бросила косой взгляд на зятя:
- И белье тут ни при чем. Я сейчас его сниму… И пойду собирать вещи.
- Почему, бабушка? - спросил Лало, с тревогой глядя на нее.
- Твоя мама возвращается к себе домой, - сказал Херардо, обращаясь к Каролине.
- Твой муж меня выставляет, - поправила его Аманда, вытирая слезы. - А где командует капитан, там не командует матрос.
- Прошу вас, донья Аманда, я вас не выставляю. Просто я сказал, что раз вы чувствуете себя хорошо, то можете вернуться к себе домой, - Херардо явно чувствовал себя не в своей тарелке. - И вам, и детям будет удобнее.
- Да, я знаю, - кивнула Аманда и посмотрела ему в глаза. - Я вообще не должна была приезжать сюда. Вы хотите жить отдельно… Ясно, как божий день…
- Мама, я буду приезжать к тебе каждый день, - заверила ее Каролина.
- Конечно, если у тебя будет время. Я тебе всегда рада… А если не сможешь, что ж? У тебя есть твои обязанности, я понимаю, - сказала Аманда и, вздохнув, добавила: - Пойду, соберу вещи.
- Прости меня, Каролина, - сказал Херардо, когда донья Аманда скрылась в детской.
- Все правильно, Херардо, - улыбнулась ему Каролина. - Ты все правильно сделал. Так оно и должно быть.
Доктор Карранса заглянул в палату Даниэлы.
- Ну, все в порядке! Вы можете идти домой, - сказал он, довольно улыбаясь.
Даниэла стояла у кровати рядом с Хуаном Антонио и даже уже успела переодеться в строгий темно-синий костюм.
- Да, доктор, спасибо, - Даниэла немного помедлила и сказала: - Вас, должно, быть, удивит то, что я скажу, но я не хочу уходить. Я хотела бы остаться здесь, чтобы быть рядом с моим ребенком.
- Вы можете приходить к нему каждый день. А через две недели он будет дома, - рассеянно сказал врач.
- Наберись терпения, - поддержал его Хуан Антонио.
- С ним правда все в порядке? - спросила Даниэла. - Если бы вы знали, как я волнуюсь.
- Вы каждый день задаете мне этот вопрос, - улыбнулся врач. - Пока все идет нормально. Конечно было бы лучше, если бы он родился вовремя.
- Раньше, чем уйти отсюда, зайдем посмотреть на нашего маленького, - попросила Даниэла.
- Могла бы этого и не говорить. Я и сам не могу на него наглядеться, - ответил Хуан Антонио.
Они вышли из палаты и направились по коридору в отделение для недоношенных. По дороге Хуан Антонио заговорил о Монике, но Даниэла ответила весьма холодно:
- Я благодарна ей за открытки, которые она мне прислала в больницу. Надеюсь, она писала их от всего сердца, а не под твоим давлением.
- Она еще ребенок! Ты не должна к ней так относиться, - нахмурился Хуан Антонио.
- В глубине души я ужасно суеверна. Моника столько раз мне повторяла, что не хочет, чтобы у нас родился ребенок… Еще немного и так бы и было. Я очень нервничаю. И не успокоюсь, пока наш сын не будет с нами, у нас дома. Постарайся меня понять.
Дома Даниэлу и Хуана Антонио встретили Джина, Фелипе, Мария и Дора.
- Моника уже дома? - поинтересовался Хуан Антонио.
- Нет, сеньор, еще рано, она не вернулась из школы, - ответила Мария и, обернувшись к Даниэле, сказала: - Ох, сеньора, все это время бедная девочка проплакала из-за вас и малютки. Она так раскаивается в том, что плохо вела себя.
- И сколько же продлится ее раскаяние? Два дня? До тех пор пока ее подруге Летисии не стукнет опять что-нибудь в голову? И все начнется сначала, - Даниэла резко повернулась, и у нее закружилась голова, она зашаталась. Хуан Антонио усадил ее в кресло. - Я посижу немного в гостиной, прежде чем подняться к себе.
Фелипе галантно поцеловал руку Даниэлы:
- Смотрите, наша больная выглядит чудесно!
- Я тебе не прощу, что ты ни разу не приехал ко мне в больницу, - Даниэла шутливо потрепала его по волосам.
- Я был в курсе всех твоих дел. К тому же… посылал тебе моего представителя, - Фелипе кивнул на Джину.
- Да, мы, женщины, должны быть сильными и здоровыми. А всякие там аварии и болезни нам устраивают мужчины, - усмехнулась Джина.
- Ты все такая же, Джина, - рассмеялась Даниэла, но тут же сморщилась от боли. - Не смеши меня, Джина, а то у меня разойдутся швы.
- Прости, - сказала Джина. - Ты так хорошо выглядишь, что я совсем забыла, что тебе нельзя смеяться.
- Нам надо подумать, как мы назовем нашего сына. Какие будут предложения? - Хуан Антонио вопросительно посмотрел на Даниэлу.
- Я уже придумала, - отозвалась Даниэла. - Мы его назовем Хуан Мануэль. В честь тебя и моего отца. Вам нравится?
- Да-да, очень нравится, - заверил Фелипе.
- Вообще-то мне не очень, - задумчиво сказал Хуан Антонио. - Хуан Мануэль?… Хуан Мануэль… Ну раз ты так решила…
- А Дора назвала сына Игнасио, - вставила Мария.
- Игнасио и Хуан Мануэль будут расти вместе. И будут большими друзьями, - убежденно сказала Даниэла.
Мария довольно заулыбалась.
- Так значит Хуан Мануэль? - спросил Даниэлу Хуан Антонио.
- Да, Хуан Мануэль Мендес Лорентэ, - ответила Даниэла.
- Нет, Хуан Мануэль Мендес Давила Лорентэ, - поправил ее Хуан Антонио.
- А почему ребенок… ой, простите… Хуан Мануэль должен еще две недели провести в больнице? - поинтересовался Фелипе.
- И я о том же спрашиваю. Но что можно поделать? - с горечью сказала Даниэла. - С другой стороны, он ведь должен был родиться только через два месяца, так что две недели - это немного.
- По крайней мере, ты уже родила, - вздохнула Джина, - а мне еще шесть месяцев ждать, пока появится на свет Джина Даниэла, королева Карибского моря… Ах, я сойду с ума.
- Как? А разве ты уже не сошла? - съехидничал Хуан Антонио.
- Пожалуйста, без намеков, - надул губы Фелипе.
Все весело рассмеялись.
За столиком ресторана сидела Иренэ. Мужчина, сидящий напротив нее, медленно поднес зажигалку к сигарете и закурил, выпустив облачко дыма. Он прищурил глаза, слушая, что говорила ему Иренэ:
- Я пришла, чтобы покончить с этим делом. Мне уже надоело, что вы мне постоянно звоните. Предупреждаю, я больше не подойду к телефону!
- Я не оставлю вас в покое, пока вы не заплатите мне должок, - ухмыльнулся мужчина.
- Вы с ума сошли! - лицо Иренэ дышало злобой. - Я уже заплатила вам достаточно кругленькую сумму, а вы не сделали ничего. Абсолютно ничего!
- Я бы мог позвонить сеньоре Даниэле Лорентэ, - сказал мужчина, вновь затягиваясь сигаретой, - и рассказать ей, почему она попала в аварию.
- Ну в этом случае вы рискуете только своей головой, - недобро усмехнулась Иренэ, - ведь у вас нет доказательств против меня.
- Я не назову ей моего имени и не дам ей мой номер телефона. Так что это вам придется опровергать мои слова, когда вас спросят… - мужчина загасил сигарету. - Но вам никто не поверит!
- Разделайтесь с Даниэлой, - Иренэ понизила голос до шепота, - и я дам вам денег, много денег!… Мы с вами поговорим, когда ее не станет, - и Иренэ приподнялась, собираясь уйти, но хриплый голос ее собеседника остановил ее.
- Нет, сеньора, вы ошибаетесь! Я больше не намерен рисковать. По крайней мере, пока…
- Вы боитесь? Боитесь такой женщины, как Даниэла? - удивленно подняла брови Иренэ.
- Я не хочу оказаться в тюрьме. Знаете, это не то место, куда я стремлюсь, - криво усмехнулся мужчина.
- Тогда нам не о чем говорить! - Иренэ встала. Мужчина тоже поднялся:
- Учтите, я вас предупредил! Из-за своей жадности вы навлечете на себя беду.
Он схватил ее за руку и грубо прижал к себе.
- Отпустите меня, отпустите немедленно, - яросто вырывалась Иренэ.
- Я никогда вам не говорил, что вы красивая? - мужчина попытался поцеловать Иренэ, но она со всего размаху влепила ему звонкую пощечину и вылетела из ресторана.
Глава 48
Моника винила себя в том, что произошло с Даниэлой. Смерть любимой матери, а затем и Игнасио оставила глубокий след в ее душе. Страх потерять еще одного близкого человека сковывал Монику. Перед этим страхом отступали, казались мелкими все ее прежние тревоги. Она вспоминала слова Летисии о том, чем ей грозит рождение брата. Для Летисии одним из весомых аргументов было то, что Моника могла бы лишиться состояния, что все вещи и сам дом могут достаться брату.