– А я и не хочу богиню! Я согласен просто на женщину. Ты лучше богини! Ты – женщина, которую я люблю и буду любить вечно, – почти торжественно произнес Хуан Антонио.
Он обнял Даниэлу, и она ласково прильнула к нему.
Перед ужином Хуан Антонио заглянул в комнату дочери. Моника понуро сидела в углу на ковре, держа на коленях куклу.
– Ты поговорила с Даниэлой? – спросил Хуан Антонио, делая вид, что ему ничего не известно об их разговоре.
– Да, папочка. Я попросила у нее прощения, но она не сказала мне ни да, ни нет. Она стала такая странная… – сказала Моника задумчиво.
– Я же тебе объяснил причину, – Хуан Антонио погладил дочь по волосам. – Через некоторое время у нее это пройдет и она станет прежней Даниэлой, вот увидишь.
– Я хотела рассказать ей, что у меня есть жених, – с волнением сказала Моника.
Хуан Антонио поперхнулся. Вот это новость! А Моника, между тем, продолжала:
– Но раз она не захотела со мной разговаривать, то я решила рассказать тебе.
– И кто этот счастливец? – спросил Хуан Антонио.
– Лало.
– Лало? – успокоился Хуан Антонио. – Мне надо бы самому догадаться, что это он.
– Он подарил мне коробку шоколадных конфет. Вот! – сказала Моника, вытаскивая коробку. – Хочешь попробовать?
Хуан Антонио отказался, и Моника закрыла коробку.
– Папа, а это очень плохо, когда в моем возрасте уже есть жених? – задала она мучивший ее вопрос.
– Нет, конечно, – успокоил ее Хуан Антонио. – Только, надеюсь, ты не собираешься объявить мне, что завтра выйдешь за него замуж?
– Ну что ты, папа! А знаешь, Лало сказал, что Фико влюбился в Летисию, но мне кажется, она его отвергнет, – рассуждала Моника.
– Не говори мне о ней, – нахмурился Хуан Антонио. – Достаточно зла она всем нам причинила.
– Я не понимаю, почему она такая, – Моника сокрушенно покачала головой. – Она не любит ни свою маму, ни папу, ни братьев. Маргарита говорит, что Летисия завистливая. Летисия все время твердит, что выйдет замуж за богатого жениха, чтобы у нее было много денег и большой дом, полный слуг.
Хуан Антонио хмыкнул. «Должно быть, Иренэ ребенком была такой же», – подумал он.
А Даниэла в это время разговаривала с Марией. Разговор вертелся конечно же вокруг Моники. Мария рассказала Даниэле о том, как восприняла Моника известие об аварии, как она была напугана и возбуждена в тот вечер, ведь еще недавно она пережила трагедию: смерть матери. Еще она описала Даниэле, как Моника молилась у себя в комнате каждый вечер о Даниэле и малыше, как ее, обессиленную от слез, Мария укладывала в постель, с каким нетерпением Моника ждала возвращения Даниэлы из больницы.
– Моника очень страдает, сеньора, – вздохнула Мария. – Она не способна желать вам зла. Она будет очень любить своего братика, уверяю вас. Вы бы посмотрели, как возится она с моим внуком, нашим маленьким Игнасио.
– Да, я понимаю, – кивнула Даниэла. – И Хуан Антонио мне сказал и вот вы тоже… А если она опять начнет ревновать и слушать, что ей наговаривает Летисия?
– Сеньора, если вы будете к ней так относиться, то очень может быть, что она поверит Летисии. Ведь она будет думать, что не нужна вам и что вы заботитесь только о своем сыне, – Мария грустно смотрела на Даниэлу. Она была не только добрая, но и мудрая женщина.
Даниэла почувствовала себя слабой и беспомощной и слезы покатились у нее из глаз. Мария с материнской нежностью погладила ее по голове:
– Не плачьте, сеньора. Я не хотела вас огорчить.
– Нет, вы правы, Мария, – сказала Даниэла, смахивая пальцем слезы. – Я сама не знаю, что со мной.
– Да нет, это так понятно, – возразила Мария. – Авария не прошла для вас бесследно.
Даниэла сжалась, в глазах ее стояла тоска.
– Конечно, нет. Я больше никогда не смогу иметь детей.
Ее слова звучали, как приговор.
– Но у вас уже есть двое, – мягко сказала Мария.
– Да, Мария, – медленно выговаривая слова, ответила Даниэла, – Моника и мой сын.
Женщины улыбнулись друг другу, и Мария спросила:
– Хотите ужинать?
Даниэла отрицательно покачала головой. Есть ей совсем не хотелось. Но Мария участливо взглянула на нее и твердо заявила, что не может ей позволить голодать.
– От вас и так уже остались одни глаза. Нельзя допустить, чтобы вы совсем ослабли. Вам нужно быть сильной и здоровой. Вам надо хорошо питаться, я уж послежу за этим.
И Мария удалилась на кухню.
Каролина смела крошки со стола в кухне и, вздохнув, принялась мыть посуду. На душе у нее было спокойно. В гостиной Херардо устроился у телевизора. Лало сел рядом с отчимом.
– Знаешь, мне немного жаль бабушку, – сказал мальчик. – В последнее время она была такая веселая. А однажды вечером она даже сказала мне, что очень меня любит.
– Разве ты недоволен, что у тебя опять есть своя комната? – спросил слегка озадаченный Херардо.
В комнату, вытирая руки, вошла Каролина. Она слышала последнюю фразу мужа, и лицо ее было озабоченным.
– Не надо говорить о маме, – сказала Каролина, поджав губы.
Херардо наморщил лоб, оглядел комнату и произнес:
– Нам надо бы подыскать другое жилье. Когда родится ребенок, в этой квартире станет совсем тесно. Если мы найдем небольшой и недорогой домик, то сможем взять к себе донью Аманду.
– Завтра, когда мы пойдем к бабушке, я ее обрадую, – у Лало радостно заблестели глаза.
– Я бы не стал ей ничего говорить. Ты же ее знаешь, она станет настаивать, чтобы мы скорее купили дом, – засмеялся Херардо.
На кухне капала вода, и Каролина пошла завернуть кран.
Утром на переменке в школе Моника рассказала подругам, что к ней в гости приходил Лало и попросил ее стать его невестой.
– И ты согласилась? – спросила Маргарита.
– Да, – ответила Моника. – а еще он дал мне вот это. Это тебе, Летисия. От Фико.
Летисия взяла конверт, повертела его в руках, потом вытащила открытку и прочла.
– А зачем он мне это прислал? – презрительно скривила губы Летисия.
– Потому что ты ему нравишься. И он хочет дружить с тобой, – ответила Моника.
– Нет, он, наверно, хочет быть моим женихом. Как Лало у тебя. Но я не такая дурочка, как ты. Я и смотреть не стану на этого урода, – щуря глаза, сказала Летисия.
– На твоем месте я бы так не заносилась, – заметила Маргарита. – Он неплохой мальчик, и ты ему понравилась.
– Вот и бери себе этого Фико! Я тебе его дарю, – заявила Летисия и обернулась к Монике. – И скажи твоему женишку, чтобы он мне больше не таскал открыток. Я все равно не буду их читать.
Летисия порвала открытку и подбросила обрывки в воздух. Кружась, они упали на траву белым дождем.
Прозвенел звонок и дети гурьбой высыпали на школьный двор. Лало и Фико отделились от группы мальчиков, собирающихся погонять мяч. Они направились в дальный угол двор. Лало подробно рассказал другу о своем визите к Монике. Фико очень переживал за друга и обрадовался, когда узнал, что Моника согласилась быть его невестой.
– Слушай, а ты отдал ей открытку для Летисии? – спросил Фико, обеспокоенный тем, что Лало мог и забыть про открытку.
– Да, но она сказала, что Летисия только посмеется над тобой.
– Я знаю. Летисия очень красивая, а я такой некрасивый. И маленького роста. Она никогда в меня не влюбится. Она может найти и получше.
– Ты – мой лучший друг, и мне не нравится, что ты так говоришь о себе.
– Нет, ну что во мне может понравиться Летисии? Я некрасивый, маленького роста, да еще и бедный, – Фико был настроен слишком критически к себе самому.
– Ты будешь много работать и разбогатеешь.
– Мой папа говорит, что нам на роду написано быть бедными.
– Неправда! – горячо возразил Лало. – Ты будешь учиться и станешь… президентом Мексики.
Лало и Фико рассмеялись, так как им обоим понравилась эта идея.