— Стоять или я тресну тебе этой хернёй! — заорал Линг, который, оказывается, убежал затем, чтобы вытащить мою металлическую бейсбольную биту. А я и забыл, что она у меня всё ещё есть.
Сейчас китаец держал её перед собой… дрожащими руками. М-да, а ведь угроза могла быть действенной и даже остановить этот… цирк.
— Аха-ха-ха! — визгливо засмеялась Джуди, посмотрев на Линга. Себастьян просто усмехнулся. Он не рисковал надолго отводить от меня взгляд. Похоже, короткая стычка, в которой он оказался проигравшим, смогла немного прочистить ему мозги. Правда, противник уже готовился к реваншу.
— Я серьёзно! — голос Линга сорвался, а я понял, что это мой шанс. Себастьян снова коротко взглянул на китайца, и ровно в этот момент я сблизился с ним рывком, после чего ударил коленом в живот.
— Кха-а!.. — выпучил он глаза, широко открыв рот и начиная заваливаться.
Ухватив мужчину за волосы, я уже размахнулся, чтобы как следует треснуть его по лицу, но в этот момент мне по голове прилетело сумочкой от Джуди. От неожиданности я отпустил Себастьяна, позволяя ему тяжело сесть на задницу, а сам отступил назад.
В тот же миг щёлкнула дверь и на площадку вылетела Элис, громко крича, чтобы мы прекратили.
Признаться, её слова заставили меня взглянуть на происходящее со стороны. И ситуация мне не понравилась. Вели себя как животные…
Джуди, которая уже снова размахнулась своей тяжёлой сумочкой, замерла. Замер и Себастьян. Чего уж, каждый из нас застыл в напряжении, пристально ожидая любого движения, дабы продолжить прерванную драку, но… никто не осмеливался это сделать. Даже Себастьян.
Мысленно я посмеивался над Лингом, который имел наполовину раздосадованное, наполовину полное облегчения лицо.
И тут мы одновременно услышали полицейские сирены. Похоже, Элис вызвала копов, когда Себастьян начал ломиться в её квартиру.
Благо, полицейские разобрались достаточно быстро. Элис не стала подавать никаких жалоб, как и все остальные. Мы с Себастьяном, конечно, покосились друг на друга, но оба понимали, что каких-то следов, подтверждающих полученные травмы, попросту не было.
Вскоре после этого я вернулся к себе и закрыл дверь, потом посмотрел на Линга и откровенно расхохотался. Китаец в ответ мог лишь качать головой и тихонько ворчать. Кажется, он никак не мог понять, что за херня только что произошла и каким образом я ввязался в историю с соседкой.
В глубине души я знал, что Линг хотел бы узнать все подробности произошедшей ситуации, а также то, что за «шашни» у меня с Элис и почему её муж с сестрой так сильно разозлились, когда меня увидели, однако… я в любом случае не планировал это рассказывать.
— С возвращением, Линг, — широко улыбнувшись, сказал ему.
Глава 13. Социализация
Линг извинялся перед Мишель так искренне, с таким жаром и пылом, словно это его вина, что Джим сейчас лежит в коме.
— Я очень сожалею, что нам приходится встречаться при таких обстоятельствах, — продолжил он.
Его слова заставили меня задуматься, что каким бы высокомерным Линг иногда ни казался, в серьёзных ситуациях он всегда проявляет свою социальную адаптацию, внимательность и предельную корректность в каждом высказывании.
Я припомнил, что Линг обычно пытается оказать поддержку любым доступным ему способом, даже если мало чем может помочь. Вот и сейчас всё развивалось по привычному сценарию.
В конечном итоге мы оставили Мишель там же, где и нашли — в больнице, в палате Джима, а сами направились домой.
По дороге к машине я задавался вопросом: почему веду себя столь по-разному? Имею в виду — общение с другими людьми. С Лингом — по-своему, с Диего — тоже, с Элис — тем более…
Это приспособление? Адаптация? Когда я остаюсь наедине с самим собой, то превращаюсь в злобного одержимого человека, но стоит на горизонте появиться кому-то ещё, как словно бы щёлкает переключатель, и я моментально становлюсь социально-приемлемым, в чём-то милым и приятным, после чего даже могу вести адекватный диалог. Чего уж, некоторым собеседникам я искренне кажусь приличным человеком! Кто-то хочет дружить со мной и даже заводить отношения!
Неужто я, как и отец, примеряю маски?
Впрочем, наша личность и правда меняется при столкновении с тем или другим человеком. На это влияет ещё и количество этих самых людей. Например, со своей матерью я общался иначе, чем с отцом, но при этом обе мои «личности» всё равно попадали под категорию социально-приемлемых. Мой образ при столкновении с другими никогда не выходит за рамки приличного поведения, благодаря чему моя истинная личность социопата остаётся неразгаданной. Не думаю, что хоть кто-то в этом мире знает меня настоящего.