— Это был твой бывший? — уже более серьёзно уточнил у неё, зачем-то ткнув пальцем себе за спину.
— Да, — поморщилась женщина. — Бывший муж. Причём мне кажется, что он начал встречаться с моей сестрой! Не знаю как, но… — она обхватила себя руками за плечи, — теперь я ненавижу их обоих!
Ген ненависти. Как знакомо.
— Ты могла открыть им и сказать, что не желаешь их видеть, — ответил я. Лично я бы так и поступил, чтобы не тратить время на бесконечные прятки. Что может быть проще, чем сразу чётко обозначить свою позицию? Собственно, большинство моих немногих знакомых, которые доставали меня или создавали проблемы, пропали именно таким вот образом. Я честно и открыто признавался им, что не желаю продолжать наше общение. Этого хватило… почти всем. Есть кое-какое исключение, но он, к счастью, сейчас в командировке и не достаёт меня.
— Плохая идея, — Элис потёрла лоб. — Джуди посчитает меня ревнивой дурой, которая пытается «отбить» мужа обратно. А Себастьян — испаноязычный ублюдок, я не доверяю ему ни на грамм. Уверена, это его месть за то, что я ушла и забрала детей!
По лицу Элис видно, как она переживает.
— Я знаю, что Себастьян нашёл меня в прошлый раз именно из-за Джуди. Это она рассказала ему, где я остановилась! — продолжила женщина. — Эта сука сдала меня, именно поэтому я желаю сдохнуть им обоим!
У Элис покраснели щёки и шея. Кажется, она и правда едва сдерживает свой гнев. Пожалуй, лучше всего будет сменить тему.
— Твои цветы у дома, — сказал я, — кажется, они умирают.
Она непонимающе посмотрела на меня, словно оказалась в лёгкой форме замешательства, но взгляд быстро обрёл привычный вид. Даже краснота будто бы немного спала. Женщина кивнула, приглашая войти, а потом быстро отошла в другую комнату. Не успел я прислониться к стене, приготовившись ожидать, как Элис уже показалась снова. В её руках был небольшой пакет с семенами.
— Кажется, я немного ошиблась, попытавшись начать именно с цинний, — с долей обиды улыбнулась она. — Тоже замечала, что у них не всё в порядке. Лучше будет попробовать лилии, с ними у меня опыта побольше.
По мере слов обида уходит с её лица, оставляя лишь улыбку. Ген радости. Видеть его приятнее, чем гнев и ненависть. Пообещав женщине помочь, если буду свободен, я покинул её квартиру и наконец-таки вернулся к себе.
На душе было светло и спокойно. Никакие мысли не одолевали меня, а вот довольство само собой просилось на лицо, начиная растягивать мои губы в непроизвольной улыбке.
Едва погрузившись в рутину, услышал стук в дверь и пошёл посмотреть, кого принесло под самый вечер.
— Надеюсь это не Джуди с Себастьяном, — хмыкнул по пути, посмотрев в глазок. Нет, это были не они, а полицейский. Открываю ему, а потом замечаю, как приоткрылась дверь в квартиру Элис. Похоже, она ещё не отошла от прихода сестры с бывшим мужем, поэтому прислушивалась ко всему, что происходило в подъезде.
— Мэм, — взглянул на неё полицейский, — хорошо, что вы тоже вышли, я обхожу все квартиры, так что предпочту опросить сразу двоих. Если вы, конечно, не против.
— Не против, а что случилось? — спросила она.
— Вы слышали что-то странное прошлой ночью или этим утром? — в свою очередь задал вопрос офицер, обращаясь к нам обоим.
— Нет, — мотнул я головой. Точно так же ответила Элис.
— Так что?.. — не стал я договаривать, повторяя слова моей соседки.
Мужчина вздохнул и поправил фуражку. Похоже, он не горел желанием в сотый раз объяснять одно и то же, но мы не оставили ему выбора.
— Недалеко отсюда произошло убийство, — произнёс он.
Неужели то самое, мимо которого я проходил?
— Свидетели рассказали, — продолжил полицейский, — что незадолго до этого он ходил по квартирам ближайших домов, стучал в двери и задавал… «странные вопросы», — нахмурился офицер. — По их же словам, он словно бы потерял память и не осознавал происходящее вокруг. Возможно, был под наркотиками, но пока экспертиза ещё не проведена, — он пожал плечами. — Может, — тут он подобрался, — этот человек посещал кого-то из вас? К вам не стучала никакая подозрительная личность?
Переглянувшись, мы с Элис отрицательно покачали головами, на что коп сделал пометку в своём блокноте и покинул нас, начав стучать в квартиру Джима. Я сообщил ему, что Джим в больнице, на что он поблагодарил меня, направившись дальше.
Я ещё раз переглянулся с Элис, улыбнулся ей и махнул рукой, закрывая дверь. Она сделала так же.
Вернувшись к себе, налил кружку горячего чая, а потом сел перед телевизором. Скоро должно начаться вечернее шоу, которое я весьма любил и не хотел пропускать.
Однако даже оно не могло в должной мере переключить мои мысли. Произошедшее — убийство, полицейский, наркотики, Элис, Джуди и Себастьян — преследовало меня, заставляя думать. Я также анализировал и собственное необычное поведение. Что это? Влюблённость?
Определённо нет. Я не ощущаю потребности в физической близости с Элис. Она интересна мне, но не так. По-другому. Можно ли назвать это начальной формой одержимости? Как своими снами? Тоже нет. Подобное развивалось у меня иначе.
Возможно, именно из-за всего пережитого за день мне приснился такой сон…
В нём я копал могилу, но сначала постоял перед надгробиями. Это были мои родители. Я смотрел на них, а потом принялся копать. Я копал и копал, пока не вырыл весьма приличную яму. С некоторым довольством на неё посмотрев, продолжил копать дальше. И вот наконец я докопал до того уровня, когда яма стала выше меня ростом. Лишь тогда я осознал, что не могу выбраться.
Не став заморачиваться, продолжил свою работу. Я искал своих отца и мать, но как бы глубоко ни копал, не мог их отыскать!
Забавно, что я говорю «их», вместо «тел».
Вы не замечали этого? Когда мальчик жив и здоров, мы будем называть его по имени, например Полом, но когда он умрёт и его труп безжизненно лежит на земле, большинство людей скажет — «тело».
«Где тело? Принесите мне тело». Не «где Пол?» и «Приведите мне Пола!», а немного иначе.
Я думаю, что в большинстве случаев люди, которые знали Пола, продолжали бы называть его Полом, так как они не желают принимать факт его смерти. Не хотят осознавать, что единственное оставшееся от него — это пустое мёртвое тело. Безжизненная оболочка.
Человеческая психология в действии.
Я продолжаю копать, но взгляд застилается, а я всё больше погружаюсь во тьму. В голове раздаётся голос Авраама Линькольна: «Мы никогда не сможем постоянно дурачить всех людей».
Эти слова в своё время произвели на меня впечатление, поэтому немудрено, что время от времени я слышу их в собственных снах. Иногда их произносят другие персонажи моих видений, а иногда и я сам.
В данный момент я резко запрокидываю голову, словно ожидая, что Линкольн стоит на краю ямы (совершенно не удивился бы), наблюдая за мной, но нет — там было пусто. Его слова — лишь голос в моей голове.
Когда я снова перевожу взгляд вниз, то вижу… тело.
Лопата дрогнула в моих руках, я начинаю быстрее раскапывать его, вскоре осознав, что это… женщина, которая преследует меня во снах! Это её тело!
— Кто ты?! — едва ли не крикнул я, отбрасывая лопату и разворачивая её лицом ко мне. — Я узнаю, кто ты…
Её безжизненное лицо наконец-то показывается перед моими глазами. Она так похожа на мать…
Резко открыв глаза, я проснулся и уставился в потолок. Сон… это всего лишь сон.
Положив ладонь на глаза, я давлю на них, пока темнота не сменилась калейдоскопом огней. Это нужно, чтобы отвлечься, сосредоточиться на чём-то ином. Потому что я не хотел думать и размышлять о случившемся.
— Нельзя дурачить всех, — едва слышно прошептал я, убирая руку.
Очевидно, что сны связаны. Женщина появлялась далеко не во всех, но весьма часто. Например, там, где я находился в собственной утопии. Быть может, если это и правда моя мать… Но что она делала в моей постели?! Я никогда не страдал Эдиповым комплексом, так что попросту не могу представлять себя… с ней.