Угу, но мне по-прежнему крайне неприятно. Ощущение, что влез в глубокую задницу, не покидало меня.
— Что с Раулем? — спустя минуту тишины поинтересовался я.
— Рауль? — будто бы удивился Паук. — С ним всё отлично. Тебе не нужно беспокоиться. Мы о нём позаботимся.
Следующий мой вопрос коснулся Диего, но афроамериканец промолчал, не сказав. Похоже, Рауль не сообщил ему, что уже ввёл меня в курс дела. Конечно же, я не признавался в этом, но тем не менее…
— Так ты прикрывал меня в благодарность за то, что я помог твоим друзьям? — перевёл я тему.
— Нет, — честно ответил он. — Я делаю это из-за уважения и потому что меня попросили, — пояснил Паук.
Попросили? Рауль? И что значит «уважение»? Нет, я знаю, что означает это слово, но у меня ощущение, что тут вкладывается другой смысл.
— Босс попросил меня об этом, потому что ты помог нашим ребятам в трудной ситуации, — глянув на меня, парень решил снизойти до более приземлённых пояснений. — Я не мог проигнорировать его слова.
Логично. Глава должен пользоваться авторитетом, иначе он уже не глава. Тем более в преступной среде. Насколько я знаю, у них вообще всё держится чисто на лидере. Не будет лидера — развалится банда. Сколько раз уже такое было? Полиция брала главу крупной криминальной структуры, и если никто не успевал подхватить знамя, то в ближайшее время синдикат рушился на глазах.
Ещё несколько поворотов спустя мы остановились в моём районе и Паук высадил меня в паре кварталов от дома.
— Если копы нагрянут к тебе, то молчи, — с серьёзным видом пояснил он. — Имеешь право держать язык за зубами. Ну и заранее найди адвоката, на всякий случай, — ухмыльнулся парень.
— Что я могу сказать, если и правда ни хера не знаю? — фыркнул я в ответ. — И хотел бы, чтобы так продолжилось впредь.
Следующие три дня Паук оставался на том же месте и следил за мной. Но на четвёртый день его тачка пропала. Жаль, что это уже не имеет значения, ведь теперь полиция в курсе, что я связан с их группировкой.
Поначалу это сильно нервировало меня, но потом я сумел привыкнуть. В конце концов, с той же вероятностью может случиться, что какой-нибудь Дэн, проживающий в моём доме, окажется тайным главой русской мафии, и что тогда? Я ведь тоже с ним контактировал! Просто не знал, что он типа очередной преступник.
Я это к тому, что полиция не может арестовать меня до тех пор, пока я не нарушаю закон. Общение с кем-либо, даже если он член банды, не является нарушением закона. Выходит, что я чист.
Усевшись на диван, включил телек, находя местные новости. В них до сих пор мусолили тему стрельбы в школе. Уже установили точное число жертв: один ученик и один учитель. Ранило охранника и случайного бегуна. Последний вообще не имел к школе отношения, просто не повезло.
Звонок телефона заставил вздрогнуть. Грёбаный звук…
Это была Мишель. Она снова решила «вернуться» в мою жизнь! Что опять?
— Завтра мы собираемся в церкви, чтобы помолиться за Джима, — пояснила она. — Я надеюсь, что Бог поможет ему выйти из комы и восстановить здоровье. Не хочешь пойти с нами?
Я согласился. Это позволит мне немного развеяться и прийти в себя.
На следующее утро я надел одежду, которую не носил уже несколько лет, а потом пришёл в место, в котором не был уже несколько лет, окружённое людьми, с которыми не разговаривал несколько лет. Я оказался в церкви.
Глава 15. Бруклинская башня
Недавно мне приснился достаточно необычный сон. Подобного формата у меня ранее не было. Я стоял перед трёхэтажным домом с чертежами в руках и осматривал его. Местность вокруг позволяла понять, что это МОЙ дом, но он… бы не моим.
Проблемно.
Единственный «плюс» — дом был не достроен, так что в теории он мог бы стать тем, который я помню, вот только придётся хорошо так постараться.
Мне стало кристально понятно: это и есть моя цель. Достроить дом до идеала, сделать таким, чтобы в нём смог жить как я, так и другие жильцы.
Что же, задача ясна, так что я приступил к выполнению. И вот начинаю бегать с молотком и гвоздями, потом пилой, потом мешком цемента и прочее. Каким-то образом, не иначе как особой магией сна, я справлялся в одиночку, и дом понемногу рос, набирал этажей и становился тем, который я помню и в котором живу.
В конце концов я закончил и сел отдохнуть. Забавно, что даже во сне я не забывал об этом. Немного посидев, направился проверять строение и прошёлся по каждому этажу, чтобы убедиться в успешном завершении проекта.
Проходя вдоль дверей, я видел, что они были подписаны. Правда, не все. У некоторых подписи были заменены вопросительными знаками. Причина проста — я не знал, кто живёт в этих квартирах. Логично: нельзя знать всех.
Добравшись до своего этажа, я остановился рядом с квартирой, где должна была быть прибита табличка: «Элис Маршалл», но… её нет. Вместо этого было указано: «Оскар Тоусенд». Я сразу вспомнил этого старика, который жил тут до переезда Элис.
— Это другой временной период, — осознал я. — Тот, который был изначально.
Верно, ведь я начал строить дом чуть ли не с нуля. Значит, и заселяться будут люди, которые жили когда-то давно.
Заглянув в квартиру Тоусенда, я понял, что она не нравится мне. Неудобная и будто бы недоделанная. Я не хотел, чтобы Элис сломала здесь свою единственную ногу!
Вздохнув и метафорически сплюнув, принялся дорабатывать квартиру: я каким-то образом изменил планировку, расширил перегородки, переместил окна и убрал непонятно зачем нужные лестницы, превращая квартиру в ту, которую помнил и в которой был.
Удовлетворённо кивнув, перешёл к следующей квартире, за подписью некой Глории Мартин. Потом к следующей и следующей…
В конце концов я закончил на квартире Дениса — с фамилией, которую даже не мог правильно прочитать. Однако же она была последней. Я завершил свою работу. Устало, но довольно выдохнув, вышел на улицу, одновременно обдумывая, стоит ли точно так же перепроверить подвал и место, где в будущем (или уже сейчас) будет находиться прачечная?
Вот только когда вышел, оказалось, что на ближайшей лавке сидели Иисус и Моисей, которые что-то обсуждали, но сразу же перевели на меня взгляды, едва я оказался перед ними. Не обращая на это внимания, я уселся рядом.
— Ты собираешься построить целый город? — поинтересовался Иисус. Мне было непонятно, то ли он спросил серьёзно, то ли скрыл за словами лёгкую издёвку. По идее, последнее ведь не в его стиле?
Хотя… а знаю ли я настоящего Иисуса? Не того, который описан в Библии, не того, кем восторгаются миллионы людей, а… реального? Может, в повседневной жизни, вдали от проповедей и учений других, он был самым обычным человеком, знающим и умеющим в шутки?
Я промолчал и ничего не ответил.
— Строить — это непросто, — вскоре продолжил он, — тем более в одиночку.
— Строительство всё равно не спасёт твою душу, — вмешался Моисей, но прежде чем я удивился, он протянул мне два больших гвоздя. Мощных и толстых, гораздо более массивных, чем те, которые я обычно использовал.
Иисус с оттенком недовольства посмотрел на них, а я почему-то подумал, что похожими штуками его прибивали к кресту.
— Займись лучше отделочными работами, — сказал Моисей. — Вот что спасёт тебя.
Я чувствовал, что это сон, чувствовал, что он меняется. Время будто бы ускорили, и дом начал обживаться. Появились жильцы, абсолютно незнакомые мне люди, но они менялись и менялись, пока не появились те, кого я знал. Время замедлило свой ход, и я понял, что пора.
Поднявшись с лавочки, на которой уже никого не было, я направился к себе в квартиру, где каким-то образом уже собралась толпа. Ждали лишь меня.
— Повествование от второго лица, — рассказывала мне Дженнифер, когда я снова уселся, но уже на свой диван, — это когда используются такие слова, как «ты» и «твой». Подобное редко используется в современной литературе, потому что признано весьма неудобным…
Я хотел было не согласиться с ней, чисто чтобы посмотреть на реакцию, но вовремя вспомнил, что она ходила на курсы писательского мастерства в колледже. Конечно же, она знает про такие моменты и сумеет ткнуть меня в них носом.