— Не переживай, — снова улыбнулся Хаяма, видя мои колебания. — Ребята из клуба и сегодня были очень тактичны.
Звучит так, словно подобное уже несколько дней повторяется.
— Хм… Тяжело, должно быть.
Честно говоря, я просто не знал, что ещё сказать. Личная жизнь Хаямы мало меня заботила. Да и тому вниманию, которое он привлекает, я не завидовал. Неплохо было бы подколоть его шуточкой, но увы, мы не настолько близки.
На секунду улыбка Хаямы стала шире, словно его терзала какая-то боль, заставляющая перехватывать дыхание.
Но он тут же тряхнул головой, снова надел свою обычную улыбку и кивнул в сторону велосипедной парковки. Я пошёл следом.
— Юкиносите, наверно, сейчас ещё хуже.
— А? Юкиносите? Почему? — Машинально отреагировал я.
— Очень многие любят совать свой нос в чужие дела, — жёстко выплюнул он, не оборачиваясь. — Наверно, им просто любопытно, но вообще-то это неприятно.
Голос Хаямы был необычно резок. И никак не вязался с образом всегда по-доброму улыбающегося парня.
Но я понял, что Хаяма говорил о циркулирующем в последнее время слухе.
Уверен, та девчонка пришла ему признаваться именно потому, что услышала эту сплетню. Её подруги наверняка воспользовались тем слухом как поводом, чтобы подтолкнуть её. И в последние дни, надо полагать, такое повторялось неоднократно.
Хаяма глянул на меня через плечо. Фонарь осветил его нахмуренные брови и извиняющуюся улыбку.
— Наверно, Юкиносите из-за этого тоже достаётся. Не извинишься за меня перед ней?
— Сам извинись.
— Я бы не прочь, только не стоит сейчас мне к ней подходить… А то новые слухи пойдут. Пусть уж лучше остаётся как есть.
Он говорил, будто вспоминая. Словно уже когда-то проходил через подобное.
И наверно, не он один. Но и она тоже.
Я резко остановился, когда эта мысль пришла мне в голову. Но всё же сумел заставить ноги снова зашевелиться.
— Ты словно привык уже… Такое уже случалось?
— …Кстати, ты что-то хотел от меня?
Хаяма лишь пожал плечами на мой вопрос, сразу сменив тему. Ясно давая понять, что не хочет углубляться в прошлое.
Значит, это граница, за которую мне не позволено заходить. И я тоже переключился.
— Да ничего такого… Просто спросить кое-что хотел. Насчёт твоего ответа на анкету.
— Вот как? — Тихо пробормотал Хаяма, криво усмехнувшись. — Тебя кто-то об этом попросил?
— Нет, ну… Я просто для справки.
Не мог же я сказать, что это Миура просила. И пока я стоял столбом, подыскивая подходящий ответ, Хаяма вздохнул и снова двинулся вперёд.
— У вас… новая работа? — В его словах чувствовался холод и даже какой-то оттенок презрения. Я не мог взглянуть в лицо Хаямы, уставившись на его сжатый кулак. — Ты такой же, как всегда.
Его слова были слышны совершенно отчётливо, несмотря на ветер. Ветер, заставляющий крышу скрипеть, словно старый заржавленный велосипед.
От столь неприятного скрипа и мой голос стал резче.
— Я уже говорил тебе. Такой уж у нас клуб. Мы помогаем людям.
— Понятно. Не мог бы ты сделать и мне одолжение? — Хаяма остановился и повернулся ко мне. — Будь любезен, перестань доставать меня подобными вопросами.
На его лице не было улыбки. Сжатый кулак разжался, в монотонном голосе не чувствовалось никакой силы. Но слова были прекрасно слышны даже сквозь ветер.
Мне нечего было ему ответить. Повисло молчание.
Но всего на мгновение. Хаяма тут же улыбнулся.
— …Ну или как-то так, — шутливым тоном сказал он. — Что бы ты делал, если бы я сказал тебе такое?
— Что бы я делал?.. Вот когда скажешь, тогда и буду думать.
— …Ясно.
Больше мы ничего друг другу не говорили, пока не добрались до велосипедной парковки. Там Хаяма остановился и показал в сторону боковой калитки.
— Меня заберут на машине.
— А, ясно.
Эти слова подразумевали прощание, но Хаяма не двигался с места. Лишь смотрел в ночное небо.
Я тоже поднял взгляд, интересуясь, что же он там увидел.
Но мне открылось лишь слабо освещённое школьное здание и отражающийся в его окнах свет уличных фонарей. Ни луны, ни звёзд видно не было.
— Что же касается твоего вопроса, ответ придумай сам, — неожиданно сказал Хаяма. — Не знаю, кто тебя просил, но… если сделать выбор, не размышляя над ним самому, обязательно потом пожалеешь.
И пошёл прочь.
Он уходил в темноту, куда не достигал свет фонарей. Я знал, что там находится боковая калитка, но на мгновение мне показалось, что я не понимаю, куда он идёт.
Слова, которые он произнёс, должны были адресоваться тому, кого здесь не было.