— Ничего страшного. По сравнению с прошлым разом просто ерунда.
— С прошлым разом, да? — Виновато пробормотал Хаяма.
Лицо Юкиноситы тоже помрачнело.
— …Теперь я понимаю. Уверена, тогда можно было найти лучшее решение. Я тоже доставила тебе неприятностей… Прошу прощения. — Она склонила голову. Потом подняла и, словно ностальгически глядя в далёкое прошлое, добавила, — Но я благодарна, что ты беспокоился обо мне.
Хаяма, захваченный врасплох, удивлённо уставился на Юкиноситу.
— А ты немного изменилась.
— Не уверена. Просто сейчас многое по-другому.
Она нашла взглядом Юигахаму, потом посмотрела на меня.
Я невольно отвёл взгляд. Потому что мне казалось, что я услышал то, что не должен был слышать.
Юкиносита улыбнулась и повернулась к Хаяме.
— Думаю, тебе тоже не стоит цепляться за прошлое… Нет нужды заставлять себя гнаться за кем-то.
— …Это определённо и про меня, — буркнул я.
Хаяма почему-то победно улыбнулся.
Из-за его спины вынырнула Юигахама. А за ней появился и Тоцука. Юигахама, словно опьянённая уже атмосферой веселья, вцепилась в руку Юкиноситы.
— Юкинон, там цыплята! Много цыплят! И отлично прожаренных!
— Очень вкусно, правда! — Весело улыбнулся Тоцука. — Пошли, Хачиман, ты тоже должен попробовать!
— Ага! — Тут же согласился я, потому что оставаться здесь было как-то неловко. Но едва я вознамерился пойти с Тоцукой, Хаяма меня остановил.
— Мы чуть задержимся. Верно, Хикигая? — Он посмотрел на Юигахаму и Тоцуку с доброй улыбкой.
— Ладно, мы будем там, — кивнула Юигахама.
Она схватила Юкиноситу за руку и потащила за собой. Тоцука помахал нам рукой и вернулся на своё место. Ох… Я тоже хочу поесть цыплят вместе с Тоцукой…
Я смотрел им вслед. Хаяма тряхнул свой стакан, звякнув льдом о стенки.
— Да, она и правда немного изменилась… Кажется, больше не гонится за тенью Харуно. — Хаяма немного прищурился, остро глядя ей в спину. Затем его голос помрачнел. — Но не более того.
— Ну и хорошо, — не задумываясь, ответил я. Уверен, для неё это важный шаг. Скорее всего, её постоянно сравнивали с той, кто её превосходит. Погоня за тенью Харуно и попытки найти то, чем она отличается, были свидетельствами её борьбы. А значит, пожалуй, этим можно гордиться.
Но Хаяма удивлённо посмотрел на меня. — …Ты так ничего и не заметил? — Спросил он, глотнув из стакана.
— Заметил что?
— Ну, если не заметил, то и хорошо…
— Достал уже.
— Когда-то давно и мне такое говорили, ничего удивительного. — Хаяма криво усмехнулся.
Несложно понять, кто именно говорил.
Юигахама с Юкиноситой и Тоцукой уже уселись за стол. Миура и Ишшики замахали Хаяме, поторапливая. Хаяма махнул в ответ и уже было двинулся к ним, но вдруг охнул, словно что-то вспомнив, и снова развернулся ко мне.
— Точно, я забыл тебе кое-что сказать.
— Что?
— По поводу твоих высказываний, почему я никому не говорил, какой класс выбрал. Я не говорил вовсе не потому, что хотел порвать отношения. Они не рвутся, когда ты идёшь в другой класс или поступаешь в университет.
— Ещё как рвутся.
— В твоём случае – возможно. Но я другой.
— …Да, пожалуй. Так почему же ты не говорил?
Хаяма пожал плечами, допил стакан и вздохнул. Помрачнел, словно ему предстояло держать речь на похоронах, и медленно заговорил.
— У меня был только один вариант. Я не могу считать это выбором.
Я наконец понял. Хаяма не говорил не потому, что не хотел.
Он просто не мог сказать. Молчал он тоже не по своей воле.
Столько лет оправдывая чужие ожидания, он и на сей раз просто не мог поступить иначе. Не было для него иных вариантов, кроме оптимального. Хотя он и говорил Тобе, что тот пожалеет, если не выберет самостоятельно, сам он жалел не меньше.
Значит, он и дальше будет продолжать оправдывать чужие ожидания. И это его собственное решение.
«Потому я буду единственным, кто не отвергнет их». «Я хочу показать, что есть тот, кто не навязывает ожидания».
Потому что он чувствовал, что бесцеремонный отказ – это понимание. А холодное безразличие – доброта.
— И я забыл тебе кое-что сказать… Я тоже тебя ненавижу, — сказал я, отворачиваясь.
Хаяма ошеломлённо посмотрел на меня, но вдруг рассмеялся.
— Понятно. Пожалуй, мне впервые говорят такое прямо в лицо, — удовлетворённо сообщил он, подавив смех. И шагнул от стойки. — Но даже так… я не буду выбирать. Хочется верить, что это лучшее решение.
— Это просто самоуспокоение, — добавил я. Хаяма улыбнулся и вернулся за стол.
Но я улыбаться не мог.
Если ответ Хаято Хаямы был неискренним, значит, тот человек дал бы другой ответ. Не тот, который дал Хаято Хаяма.